отношениях и увлекала именно эта строгая беспристрастная, но любовная критика друг друга.
Пятница, 12 [декабря], 7 ч. утра
Что с тобою, моя дорогая, не заболела ли ты серьезно? С нетерпением жду твоего следующего письма. Чуть разнеможешься – все должно измениться в плане нашего свидания. И не моги подвергаться опасностям длинной и зимней дороги. Что бы то ни было – все побросаю и явлюсь к тебе сам. Ты помни это твердо.
И. П. Павлов в лаборатории при клинике С. П. Боткина. Слева от него Е. О. Шумова-Симановская, справа – В. В. Кудревецкий, Н. Я. Кетчер.
1889 г. Фотография из экспозиции Мемориального музея-квартиры И. П. Павлова в Санкт-Петербурге.
На обороте фото надпись рукой И. П. Павлова «Моя первая великолепная самостоятельная школа»
Кажется, моя милая, давно жданная победа приближается. Вновь оперированная все для той же цели собака, можно думать, выживет. Вчера был уже четвертый день. А рана и состояние животного вполне удовлетворительны. Ура кричать, впрочем, еще подожду. Все может быть и худое опять. Ныне оперирую над новым животным. Мне хочется до Святок запасти по крайней мере 3–4 таких собаки, чтобы с Нового года приступить прямо к опытам и наблюдениям. Видишь ли, хорошая Сара, я заметил, что для меня январь, февраль, март – самые лучшие месяцы по деятельности и силе мысли. Вот я и хочу ими воспользоваться, берясь прямо за исследования, исполняя теперь подготовительную, чисто ручную, часть работы. О месяцах это интересно. Случайно от Стольникова узнал, что замечает в себе особенное умственное оживление теперь в месяцы октябрь, ноябрь, декабрь. Нет ли у тебя тоже каких особенных месяцев? Чтобы это значило? Не правда ли, что любопытно разъяснить?
Я вот теперь говорю все о работе. Ты, пожалуй, подумаешь, что можешь мне помешать, приехавши. Ничуть, ничуть, моя ненаглядная. Святками я только буду наведываться в лабораторию, насчет жития-бытия моих, с таким трудом полученных, оперированных животных.
Пять-десять минут и обратно. Будем, если захочешь, прогуливаться вместе.
Вчера пришел из лаборатории рано и от нечего делать до обеда пошел на лекции известного теперь российского философа Соловьева69, сына московского историка Соловьева. Многие приветствуют появление у нас самостоятельного философа (он и в лекциях рассказывает не историю философии, а развивает собственную философскую доктрину). Как явление крупное, признак нашей полной взрослости. Все ведь у нас есть, только философию приходилось еще ожидать. Прослушал я вчера и внимательно эту философию российскую, потеха это, ребячество, а не философия. Российского философа еще нет… А может, его и не будет никогда. Может, и время для них миновало, а может ведь, русский ум не для философии.
Воскресенье, [14 декабря] 9 часов утра
Поцелуемся, моя ненаглядная Сара, как целовались в самые горячие, искренние минуты нашей любви.
