и распахнулась. Шесть глаз одновременно уставились на директорский стол, стоявший у самого окна. Непочатая бутылка водки; хлеб, сыр и колбаса лежали на газете нарезанными и нетронутыми.
– Позовите сюда фотографа, как освободится, и проводника с собакой, живо! – распорядился Обручев.
Кинолог придерживал собаку за натянутый поводок. Овчарка со знанием дела сосредоточенно обнюхала стол и один из стульев, потянула проводника чуть в сторону и сунула нос за стоявший в кабинетике одежный шкаф. После недолгого, но напряженного сопения пес выволок из-за него небольшой кусок еще влажной тряпки и сунул в руки хозяина.
Обручев склонился над стоявшей бутылкой водки; потом аккуратно, вместе с Корнеевым, осмотрели весь стол, два имеющихся стула, заглянули в одежный шкаф, оглядели дверные ручки. Следов не было, во всяком случае, явных.
– Все отпечатки ликвидировал сволочь, этой вот тряпочкой, – констатировал Корнеев.
– Ты с заключениями-то не спеши, лейтенант, – осадил его Обручев и неожиданно спросил: – Ты проверял накладные, когда и сколько сюда поступало папирос?
– Так ведь продавщица сказала, товарищ подполковник, что все накладные хранятся у заведующей, а ключей нет.
– Шляпа ты, Корнеев! Шляпа! – досадливо сказал подполковник. – Директриса месяц находится в отпуске, и тебе об этом сказали! Продавщица работает одна, как полная хозяйка! Она, что же, весь месяц не получала абсолютно никакого товара? Накладные, видишь ли, в кабинете закрыты! Преступник в нем был закрыт, вот кто! – повысил голос Обручев.
Инспектор потерянно опустил глаза, а начальник УГРО полез в стол и стал вытаскивать из него бумаги.
– Вот они, все накладные! Ты, Корнеев, не стой, а давай поищи, может, стаканы найдешь, из которых они собирались водку пить, или нож, коим сыр резали. Неужели нигде никаких следов? Старшина, узнайте, что там нового во дворе. Пригласите сюда сторожа.
Старшина вышел, зато в кабинет вошли медэксперт, а за ним лейтенант Смирнов.
– Три удара ножом, Сергей Петрович, – сходу сообщил врач. – Два проникающих в сердце, один – в левое легкое. Все три смертельны. Смерть наступила мгновенно, в 20 часов 15 минут. Труп можно увозить в морг. Добавить мне нечего.
Подполковник согласно кивнул и крикнул в проем кабинетной двери, куда вышел инспектор:
– Корнеев! Ты во сколько отсюда уехал?!
– В двадцать ноль пять, товарищ подполковник! – тотчас отозвался лейтенант, возвращаясь назад.
Сергей Петрович взял в руки бумаги и половину из них вручил Смирнову. Потом он вышел в торговый зал и прямо на прилавке стал раскладывать эти бумаги. Накладные на получение рисовой крупы, вот скумбрия в масле, здесь соль, а вот и табачные изделия. Ага, «Беломор», «Астра», «Прима», «Волна»… Накладная от 31 июля. А это что за бумажка?
– Справка о непригодности, – вслух прочел Сергей Петрович.
Это был стандартный бланк, на котором
