этого места наряду со всеми другими вещами, которыми я занимался (я все еще работал и вышибалой, и массажистом), меня измотала. Настолько, что продал все, что смог, и отправился в Индию со своей квартирной хозяйкой Джули и ее бойфрендом в столь необходимый мне отпуск. Некоторое время я размышлял о тюремной службе – кое-кто из ребят в подразделениях говорил об этом, поэтому я обратился прямо в Форест-Бэнк, и мне предложили работу. В тот самый день, когда мы прилетели домой из Индии, я должен был сообщить им о своем решении. Было бы чертовски легко продолжать в том же духе, бесцельно плыть по течению, не пытаясь остепениться, но голос бабушки в моей голове все время твердил мне: «Никогда не жалей о том, что сделал, только о том, чего не сделал», так что я решил попробовать. Что мне было терять?
Какая-то часть меня хотела остаться в Индии, и я иногда жалею о том, что не поступил так. Но тогда я бы не встретил поджигателя Томаса Райли и сотни таких же придурков, как он.
2. Нахальные детишки
Тюрьма Форест-Бэнк в Солфорде представляла собой современное здание, выходящее окнами на так называемую стерильную территорию – место, куда заключенные никогда не заходят. В нашем случае это был офисный блок, где переодевались, забирали ключи, сдавали телефон или что-то еще по прибытии. Затем, за закрытым транспортным пространством и огороженной дорожкой, тоже «стерильной», находилась собственно тюрьма.
Начиналась территория тюрьмы с «Главной улицы», около 150 метров в длину и 12 в ширину. В обе стороны от нее отходили различные здания: спортзал, место для обследования только что поступивших заключенных, кухни, часовня, медицинский центр, мастерские и так далее. В конце улицы находился четырехэтажный жилой блок, в котором располагались тюремные крылья – всего шесть, А, В, С, D, Е и F, по два этажа в каждом, так что там были блоки А1, А2, В1, В2 и так далее. Все камеры на первом этаже были двухместными, их имелось примерно восемнадцать. Камеры на втором этаже являлись одиночными.
Крылья были залиты естественным светом, потому что стена в конце каждого почти полностью состояла из закаленного стекла. В камерах стояла прикрученная мебель типа той, что можно найти в «Икеа»: открытые стеллажи, маленький столик для еды и все такое, очень компактное и хорошо спроектированное. Очень простое. У каждого крыла имелся свой двор для прогулок рядом с воротами, так что было меньше необходимости сопровождать заключенных.
В Форест-Бэнке, если кому-то из заключенных нужно было идти на работу, его просто выпускали из крыла, и он шел туда примерно тридцать метров сам по себе: тюремный надзиратель не требовался. Перемещаться по тюрьме было гораздо легче, чем в Стрэнджуэйс. Сейчас в Форест-Бэнке содержится больше заключенных, чем в Стрэнджуэйс – около 1600 человек, при этом территория там примерно в четыре раза меньше. Сравнения, впрочем, будут позже. Как бы ни была превосходна планировка Солфорда, начало работы там все же было настоящим шоком для меня.
Я
