дал команду Броднин и спрыгнул с окна.
Бойцы выпрыгнули следом и, стреляя на ходу, побежали наперерез теням. Улица наполнилась отчаянным воплем. Твари бросились врассыпную, пытаясь окружить подразделение.
В груди бурлило. Броднин в эйфории целился в одну, в другую, в третью тварь и спускал курок. Тени по две или по три особи выбегали с разных сторон и натыкались на пули. Получив смертельное ранение, они превращались в клуб дыма и растворялись в воздухе. Остальные бойцы не отставали. Перемещаясь с места на место, они также методично отстреливали надвигавшихся с разных сторон исчадий.
– Отвяжите меня, суки! Отвяжите меня! – хрипло кричал Кольцов, дёргая ногами.
Экзекуция продолжалась двадцать минут, за которые теням так и не удалось окружить бойцов. Застрелив последнюю тварь, Броднин облегченно выдохнул. Лицо его растеклось в блаженной улыбке. Он хлопнул любопытного парнишку по плечу и осмотрел подразделение.
– Молодцы, парни! Это было красиво, – сказал он.
– Красиво будет, когда твою жопу на кол посадят! – выплюнул Кольцов.
Нахмурившись, Броднин повернулся к младшему сержанту. Оценив его яростный взгляд, он сел на корточки напротив него и посмотрел Кольцову в глаза.
– Сейчас тебя отвяжут. Ты спокойно встанешь, спокойно возьмешь автомат, и мы спокойно вернемся обратно. Ты понял?
Кольцов с гневом посмотрел командиру в глаза и с шумом выпустил воздух из носа.
– Хорошо. Только не думай, что на этом все закончится.
Броднин, глядя Кольцову в глаза, поднялся и указал Кирилюку на связанные руки.
Еще несколько лет назад при расквартировании батальона в Губатове комбат назначил улицу Красносельскую местом построений. Тогда же Броднину досталась квартира, окна которой выходили на эту улицу.
Спустя два дня после тревоги в 9 утра на Красносельской раздался гремящий гимн Российской Федерации. Строй военных подхватил мелодию и начал петь. Броднин в это время дрых у себя в квартире. Вскочив с кровати, он испуганно осмотрелся по сторонам. Лишь через минуту до него дошло, что он опоздал на построение. Опять. Сладко потянувшись, Броднин подошел к окну, посмотрел на поющих и, почесав пах, отправился в ванную. Умывшись и надев форму, он снова посмотрел в окно. Построение подходило к концу. Гнетущее чувство в груди испарилось, и, улыбаясь, Броднин вышел из квартиры.
Его рота, как обычно, когда все уже расходились по местам службы, все еще стояла на месте и слушала командира. Тот любил поразглагольствовать. Вздохнув, Броднин пристроился в последней шеренге. Он никогда не слушал, о чем говорил ротный, и пробуждался, только услышав команду «Разойдись». В этот раз его разбудила другая фраза – «Сержант Броднин, зайдите ко мне через час».
На секунду Броднину показалось, будто он стоит на пьедестале, освещенный фонарями. До сих пор, когда он регулярно опаздывал, командир делал вид, что не замечает. Что изменилось? Броднин улыбнулся и отыскал
