свою лошадь, как сказал ему Отец Серафим.
Предсказания о будущем часто встречается у поэтов и писателей. В момент прозрения происходит изменение сознания у людей, они как бы отключаются от реальности, и вживаются в образ грядущих событий. По большому счету, озарение до сих пор является эффективным единственным инструментом творчества. Так за сто лет до революции М. Ю. Лермонтов написал пророческие строки:
Настанет год, России Черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон.
Ф. М. Достоевский в Дневнике писателя, в 1877 году пишет: – «Предвидится страшная, стихийная колоссальная революция, которая потрясет все царства мира изменением лика мира всего. Но для этого потребуется сто миллионов голов. Весь мир будет залит реками крови». И еще: – «Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств. Начнут низлагать религию, разрушать храмы и превращать их в стойла, зальют мир кровью, а потом сами испугаются…». Кроме творчества к измененным состояниям сознания относятся и ясновидчески сны. Так многие ученые, обдумывая проблему своего исследования, которая не дает им покоя ни днём, ни ночью, нередко получают ответ во время сна. Во сне Д. И. Менделеев увидел периодическую таблицу, Карл Гаусс – закон индукции, а Нильс Бор – модель атома, открытие, произведшее переворот в современной физике. Интересен случай, произошедший с известным археологом Г. Гилпрехтом. Долгое время ему не удавалось прочесть разрозненный древнешумерский текст на двух обломках агата, найденных во время раскопок. Находка эта упоминалась в книге, которую он только что закончил и должен был отдать издателю на следующий день. Без расшифровки текст книги был бы неполон, поэтому накануне он до позднего часа сидел в кабинете, перебирая различные варианты. Г. Гилпрехт не заметил, как уснул в своем кресле. Во время сна он увидел человека средних лет в древнешумерский жреческом одеянии, который стоял над ним. При виде жреца он удивленно встал, но не с кресла, в котором уснул, а с какой-то каменной ступени, на которой оказался сидящим.
– Иди за мной. «Я помогу тебе», – произнес жрец. И то, что он понял его, не удивило ученого. Гилпрехт помнил короткий путь по безлюдной улице, мимо нескольких массивных домов, расположенных близко друг к другу. Они вошли в один из них, казавшийся больше других, в слабо освещенный зал.
– Где мы? Спросил ученый, и провожатый ответил: – В Ниппуре, между Тигром и Евфратом. Мы в храме Бела, отца Богов. Археолог знал об этом храме, как знал и о том, что во времена раскопок не удалось найти его сокровищницу – комнату, которая всегда была при храме. Он спросил жреца об этом, и тот повел его в небольшое помещение, расположенное в дальнем конце храма. Здесь в деревянном сундуке лежало несколько кусков агата, среди которых
