именно?
Первым прыснул от смеха Марк, затем не сдержался дядя Эрик, а после общее веселье поддержали и гости вокруг, слушающие беседу через динамики в микрофонах.
– Не переживайте, милая, – елейно протянул старик, многозначительно мне подмигивая. – Этот небольшой подарок останется только между нами. СМИ здесь, скажем так, на нашей стороне, и мой большой друг, – он грубо толкнул клетку носом своих дорогих брендовых туфель, – в газеты не попадет. Можешь не притворяться зоозащитницей!
В тот момент я поняла, к чему клонит Эрик. Тошнота подкатила к горлу, голова закружилась. Не сдержавшись на высоких каблуках, я буквально повалилась обратно на сидение. Музыка, голоса, картинки вокруг – все смешалось, как в стиральной машине.
– Думаю, тут отличные повара, – хлопнув в ладоши, резюмировал гость. – К ужину успеем попробовать что-то новое. Уверен, этот вкус будет такой же незабываемый, как и первая брачная ночь!
Раздались аплодисменты, Марк бросился обнимать Эрика. Меня сковал ужас, когда наши взгляды с тигром встретились. И пусть я не была в клетке, на мне не было оков, но было чувство, словно мы в одинаковом положении. Безвольные игрушки в руках тех, кто нас покупает.
Не в силах терпеть это шоу, я вскочила с места еще до того, как Марк вернулся на место. Неподалеку начинался длинный коридор. Подняв подол длинного платья, я толкала каждую дверь, но все они были заперты, и лишь последняя поддалась.
– Подсобка! – выдохнула я облегченно, забегая внутрь и выдыхая. – То, что нужно.
Посередине узкого длинного помещения стояла широкая скамья, куда я присела спиной к выходу. В кромешной тьме, наедине с собой, я позволила себе расплакаться. Слез не было, когда родители едва ли не продали младшую сестру за бутылку водки, я просто смело отправилась вызволять ее. Их не было, когда нас буквально заставляли зарабатывать себе на хлеб милостынью на вокзале, а потом забирали деньги и выдали буханку хлеба на четверых после недели голодовки. А теперь моя душа разрывалась на части, как будто шар внутри наконец лопнул.
Дверь позади распахнулась, но я не решилась повернуться лицом к гостю, переживая за размазанный макияж. Утирая нос платком из лифа, едва слышно прошептала:
– Это ты, Марк?
Дверь захлопнулась на щеколду, шаги утопали в высоком ковролине. Лавка за спиной прогнулась, нежные пальцы упали на самый край подвенечного платья с глубоким вырезом на спине.
– Конечно, – выдохнула я облегченно, – кто же еще? Только ты видел, куда я убежала…
Мой платок, мокрый насквозь, был окончательно испорчен. Я отложила его в сторону и тут же в гробовой темноте мне вручили новый.
– Спасибо, – понуро прошептала я, тяжело дыша.
Горячие пальцы выводили узоры на голых лопатках, вызывая мурашки. До Марка у меня не было мужчин и даже с уже мужем мы не заходили дальше невинных поцелуев. Умелые прикосновения
