style="font-size:15px;"> Листья не выдерживали и падали прямо на землю. Зябли осенние какаду, прятали клювы от посторонних глаз.
Опустелый сад шелестел прочитанными книжками. Сказки валялись на скамейках, открытые как попало и читали сами себя вслух:
– Давным-давно на белом свете жили были, и такие были, что сказка не позавидует…
– И тогда Иван-Царевич дал Лиху Одноглазому прямо в глаз…
– Кто-кто в теремочке живёт, кто-кто крышу чинить заказывал…
– Это кто тут ещё козлёночком станет?!
По саду пролетали отвёртки, шайбы и клюшки. Шелестели игуаны, выходя из анабиоза. В общем, самое время было зажмуриться, проснуться или крышу чинить заказывать…
Принцесса взяла себя в руки и стала просыпаться. Какие бы были её ни ожидали, их надо было встретить лицом к лицу, как полагается.
– Я никого не боюсь, – сказала себе Принцесса, – даже Дракона. Хотя, наверное, зря. А вдруг он, всё-таки, Птеродактиль…
И проснулась, не оглядываясь. Посреди пещеры, у стола, над плитой, установленной прямо над жерлом вулкана, возвышался Дракон, в фартуке, со сковородкой. Рычал и жарил очередную яичницу. Прежняя то ли превратилась в Неизвестно Что, то ли неизвестно, что с нею стало.
– Яичница – неспетая песня моя… – со вздохом подумала Автор.
Дракон насвистывал «Болеро» Равеля. Линька закончилась победой новой кожи над старыми нормами жизни. Из старой кожи он смастерил себе трубку, сапоги и погремушку для Принцессы.
Всё-таки, было в нём что-то от гремучей змеи…
– Так вот, – сказал Дракон, хищно облизнувшись, – давно это я не ел маленьких девочек.
Принцесса замерла и стала потихоньку превращаться в тыкву.
– В смысле, – давно это я не ел. Маленьких девочек прошу к столу, – исправился Дракон.
Яичница приосанилась.
сказочка про вой Дракона
Принцесса росла. По утрам она запрыгивала на люстру и раскачивалась, распевая пиратские народные песни.
Уйти в пираты или жареного арахиса? Жареного арахиса или в пираты? Или и того и другого? Плохо мы пока понимаем в жареном арахисе, да и в пиратах слабо разбираемся…
Автор, например, понимает пиратов как метафору. То есть – как путь к морю, своеобразный, не спорю, а ещё возможность заработать на ближнем своём через абордаж. Поэтому Автор сидит дома, беседует с Драконом, сочиняет ему Принцессу. Ибо абордаж ей чужд.
А вот Принцессу в пиратах привлекает корабль, песни Кима и бесплатные пирожные. Ну и возможность просыпаться после одиннадцати.
В общем-то, Автор немного ей завидовала и, чтобы отвлечься от чувства зависти, слушала на ночь песни Кима. Чтобы по утрам вставать, когда это необходимо и достаточно, и бывать соразмерной.
Дракон постоянно маячил в сознании Автора, – то ли гнездо вил,
