классе надоели слишком быстро. Вечером в дверь позвонили. Ворвалась некая особа и предъявила права на моего мужа. Особа была русскоговорящей. Представилась Таисией и поведала полную драматизма историю любви Ромео и Джульетты, на пути к безмятежному счастью у которых осталось лишь одно препятствие. Оно называлось женой Ромео. Сообразив, о чем речь, я почувствовала, как боль уходит из ребер. У этой пустышки, в отличие от китаянки, не было черного пояса. Все три раунда слились в один. Особа плакала. Я тоже зарыдала и выставила пришелицу за дверь. Потом последовал беспокойный сон в летнюю ночь, а на заре нарисовался Бригов, который был уже в курсе. Я посмотрела на него другими глазами и с радостью отметила, что Бригов располнел.
– Вы перегибаете палку, дорогая Юлия Владимировна, – сказал он с укоризной и даже опаской, – Где ваше европейское воспитание, вросшее в исконную славянскую терпимость? Откуда этот бразильский темперамент? Где вы набрались такого? Бить женщину…
– Бригов, я не та, что вчера, – заметила я.
– Нет, постой, паровоз, – заволновался Бригов, – А кто спал с Крапивиным? Откуда мне знать, что этот случай уникален? Кто оценил мое благородство, когда я спустил его на тормозах?
Олег Крапивин заглянул на Мэдисон в начале августа. Бригова дома не было. Я открыла дверь и обомлела. Он совсем не изменился… «Приехал поработать в технопарке», – сказал Крапивин и как-то стушевался, – «Ночью улетаю в Лос-Мендос. Не мог не зайти, Юлька». А я была так зла на Бригова. Вспомнилась школа, как твердил он мне в десятом классе: брось Бригова, брось Бригова… Слово за слово, и Крапивин оказался в моей постели. А этот черт пронюхал…
– Случай уникален, – вздохнула я, – И ты об этом знаешь. Я затащила Крапивина в постель вполне осознанно и никогда не раскаюсь. А теперь жалею, что не сделала это в девятом классе. Моя жизнь сейчас не была бы похожа на ад.
– Крапивин поплатится, – отвратительно ухмыльнулся Бригов, – Уже платится. Не зря я позвонил в Лос-Мендос.
– Ты гнусен, Бригов, – всхлипнула я, – Мстительная, низкосортная сволочь. Лучше на мне отыграйся, это я виновата.
– Ты неприкасаема. Как священная корова, – Бригов взял меня за локоть, да так быстро, что я не успела отпрыгнуть, – Но на всякий случай запомни – что позволено Юпитеру, не позволено быку. Кто тебя кормит?
Я смолчала. А Бригов одарил меня взглядом, суровым и принципиальным, погрозил пальцем. И в тот же день укатил в аэропорт.
– Куда на сей раз? – крикнула я ему вдогонку.
– В Лос-Мендос, – донеслось из прихожей, – Должен же кто-то доставить на родину гроб с телом твоего возлюбленного! Шучу, Юлька, дела у меня там.
Я проревела две ночи, прощаясь с иллюзиями. Утром третьего дня, на скорую руку причесавшись, сделала вылазку в супермаркет. Пухлая афроамериканка, восседающая за кассой, недоверчиво осмотрела мою корзинку,
