ть вглубь человеческих земель и совершать больше грабежей и набегов, а вождь отговаривал соплеменников, заявляя, что в дальних набегах гибнет слишком много орков, а добыча слишком мала, чтобы рисковать немногочисленными воинами.
Вот тогда Гхарх и обвинил вождя в трусости и выразил своё презрение и недоверие к его правлению их небольшим кланом горных орков, живущих за счёт охоты, грабежей небольших деревень и набегов на небольшие караваны.
В запале жаркого спора Гхарх вызвал вождя на поединок чести. Без оружия и не до смерти, но до полного поражения.
Но сейчас, сильно избитый Гхарх уже считал, что с его стороны было ошибкой бросать вождю подобные обвинения. И тем более не стоило называть вождя трусом. Поединок двух лидеров клана, за которыми готовы были идти орки, явно складывался не в пользу Гхарха.
Вождь стоял напротив него и тоже тяжело дышал, волосы у него на лбу слиплись от пота, верхняя губа была разбита, левый глаз заплыл, явно будет знатный синяк, но он ухмылялся и поигрывал мускулами на руках. Сил у вождя оставалось ещё предостаточно и Гхарх прекрасно видел это.
Горные орки принялись криками подбадривать обоих бойцов. Шаман их клана, внимательно наблюдающий за поединком, сидел чуть в стороне, на замшелом валуне и молчал, никак не реагируя на крики орков и на ход самого поединка. По традиции, шаман был судьёй таких поединков, но самому шаману этот поединок не нравился. Раскол в клане не предвещал ничего хорошего, старый шаман прекрасно понимал это, в отличии от радующихся, хорошему бою, соплеменников.
Продолжая усмехаться, вождь ударил себя кулаком в грудь и сделал шаг вперёд, Гхарх сжал кулаки и собравшись с силами, нетвёрдым шагом двинулся ему навстречу. Пусть даже ценой проигрыша в поединке, но Гхарх твёрдо вознамерился стереть эту ехидную ухмылку с лица вождя.
Неожиданно для всех, клановый шаман поднялся с камня. Шаман высоко поднял и резко опустив свой корявый посох, стукнул им землю. Маленькие колокольчики, укреплённые на навершии посоха, жалобно звякнули.
Бойцы остановились напротив друг друга, толпа орков, наблюдающих за поединком, затихла. Все в ожидании уставились на шамана. Несколько секунд шаман смотрел в небо, слегка прищурив глаза от яркого солнца и наслаждался повисшей тишиной, а затем неторопливо обвёл взглядом обоих бойцов и соплеменников.
– Слушайте меня, орки. Только что я говорил с духами. Духи считают, что поединок не стоит продолжать. Я считаю, что силы бойцов почти равны. Если оба бойца не против, то не стоит продолжать поединок чести дальше. Гхарху стоит взять свои слова обвинения обратно, а нашему вождю стоит прислушаться к его советам. Я всё сказал. Меня услышали и духи, и орки, – шаман ещё раз стукнул посохом и медленно опустился на камень.
Глаза зрителей уставились на обоих бойцов. Стояла тишина, все ждали, что скажут бойцы. Гордо выпятив грудь Гхарх заявил:
– Я не против продолжения поединка, – орки, поддерживающие Гхарха, одобрительно загудели, – Но я готов взять свои слова обратно, если вождь не станет препятствовать придуманному мной плану и отговаривать орков от дальнего набега, который может принести хорошую добычу.
Толпа орков уставилась на вождя в ожидании его решения. Тот хмыкнул и ощерился, улыбнувшись ещё шире. Он медлил с ответом. Сплюнув на землю, он медленно, взвешивая каждое слово, заговорил:
– Я не умею слышать духов и я не знаю, что именно сказали духи нашему мудрому шаману. Я точно знаю, что шаман не станет врать оркам, – он приложил мускулистую руку к груди и уважительно кивнул в сторону шамана, – Но в то же время, я точно знаю и то, что орки не слепые. Орки видят, что поединок идёт в мою пользу, – поддерживающие вождя орки оглушительно закричали. Вождь поднял руку, заставив своих сторонников умолкнуть.
– Но я услышал шамана, и я готов навсегда выбросить из головы оскорбительные слова Гхарха. Я даже не против, что бы к его набегу присоединились наши собратья, я никого не буду отговаривать, – Орки снова одобрительно закричали, – Но, – вождь снова поднял руку, успокаивая зашумевших орков, – Если его затея окажется неудачной и наши братья погибнут, то он будет изгнан из клана без права возвращения. Его не примут ни в один клан. Он станет изгоем и каждый орк сможет плевать ему вслед.
– Я согласен, – недолго думая, проскрипев клыками, буркнул Гхарх.
– Оба бойца сказали своё слово. Все духи и все орки слышали их. Да будет так, – поднявшийся шаман снова стукнул посохом, и орки с криками выбежали на площадку к бойцам.
Орки сидели в засаде уже несколько часов. Рядом с небольшим пролеском, который рос возле проезжего тракта, отряд серых горных орков вырыл несколько ям. Орки накрыли их заранее сколоченными щитами, засыпав сверху небольшим слоем земли и присыпав травой и листьями. Недалеко, прямо в степи, орки вырыли два больших углубления для своих больших двухколёсных повозок. Сняв с них колёса, они уложили всё в ямы и закидали их сверху
