Кен и Карен, напротив, решили, что мы встречаемся, еще задолго до того, как мы действительно сблизились.
– Ты умеешь готовить, Тесса? – спрашивает Триш, отрывая меня от моих размышлений. – Или этим все же занимается Хардин?
– Ну, мы оба. Хотя мы скорее «разогреваем», а не готовим, – отвечаю я.
– Рада слышать, что ты заботишься о моем мальчике. И квартира такая милая. Подозреваю, что именно Тесса ответственная за уборку, – дразнит она.
Я не «забочусь о ее мальчике» – обманув меня, он упустил шанс получить мою заботу.
– Ага… он, вообще-то, неряха, – говорю я.
Хардин смотрит на меня, и на его губах играет легкая улыбка.
– Я не неряха – просто она повернута на чистоте.
Я закатываю глаза.
– Он неряха, – в один голос повторяем мы с Триш.
– Так мы будем смотреть кино или проведем весь вечер, издеваясь надо мной? – надув губы, спрашивает Хардин.
Я успеваю сесть первой, чтобы мне не пришлось неловко выбирать место на диване рядом с кем-то из них. Я вижу, как он смотрит в мою сторону в молчаливом смятении. Мгновение спустя он садится прямо рядом со мной, и я чувствую знакомое тепло.
– Что будем смотреть? – спрашивает его мама.
– Неважно, – отвечает Хардин.
– Можете сами выбрать, – говорю я, стараясь смягчить его грубый ответ.
Она улыбается мне и останавливается на «50 первых поцелуях» – уверена, Хардину ужасно не понравится.
Будто прочитав мои мысли, он мучительно воет, едва увидев первые кадры.
– Этому дурацкому фильму уже лет сто.
– Т-с-с, – шепчу я, и он раздраженно фыркает, но замолкает.
Пока мы с Триш смеемся над фильмом и сочувственно вздыхаем вместе с героями, я несколько раз замечаю, что Хардин на меня смотрит. Я вполне неплохо провожу время и на пару мгновений почти забываю все, что случилось между нами. Тяжело сдержаться и не положить голову на плечо Хардина, не коснуться его руки, не убрать его волосы, когда они падают ему на лоб.
– Я хочу есть, – бормочет он, когда кино заканчивается.
– Почему бы вам с Тессой не приготовить что-нибудь? У меня был такой долгий перелет. – Триш улыбается.
– Да ты готова все свалить на этот долгий перелет, – говорит он.
Криво улыбаясь, она кивает. Похожую улыбку я не раз замечала на лице Хардина.
– Ничего страшного, я что-нибудь приготовлю, – предлагаю я и встаю, а затем иду на кухню.
Взявшись руками за края мраморной столешницы, я с силой сжимаю их, стараясь перевести дыхание. Не знаю, как долго я еще продержусь, притворяясь, что Хардин не разрушил наши отношения, притворяясь, что я люблю его. Я действительно люблю его, люблю так, что это причиняет мне боль. Проблема не в том, что у меня не осталось чувств к этому хмурому, эгоистичному мальчишке. Проблема в том, что я давала ему уже не один шанс, всегда прощая его отвратительные слова и поступки. Но сейчас мое терпение кончилось.
– Хардин,
