style="font-size:15px;"> Марух обмысливал это очень долго. Титанов жребий может вспыхнуть молнией, явиться мгновенным озарением – но может и созревать целыми веками. И в конце концов Марух пришел к выводу.
Он понял, что живая плоть – суть оковы для бессмертного духа. Для монады, заключенной в душе любого живого существа. Что страдание зародилось одновременно с жизнью, и все мучаются в этом круговороте – от ничтожных хомунциев до всемогущих богов.
Он понял, что жизнь – это ужасная ошибка.
Единственный способ покончить со страданием – разрушить телесные оболочки, являющиеся проводником психической воли мириад душ. Уничтожить то, что формирует саму реальность – суммацию духовных сил. Суммацию разумов и сознаний.
И поняв это, Марух обрел свой жребий.
– В Госпитиум его! – не выдержал Дегатти. – У нас тоже так начинается: сидит-сидит себе волшебник в своей башне, чай пьет, в потолок глядит, думает о всяком… а потом как выйдет, да как начнет превращать всех в табуретки! Потому что у него табуретка сломалась, и он сделал вывод, что в мире слишком мало табуреток! А всего остального слишком много!
– Вот видишь, мы не такие уж разные, – ухмыльнулся Бельзедор.
Неизвестно, как бы сложилась судьба Маруха, родись он в другое время или хотя бы не попади в темницу Таштарагиса. Да и многие из попадавших туда потом сумели вернуться к нормальной жизни, сумели исцелиться.
Но в нем что-то повредилось необратимо – и в конце концов это вылилось в ужасающий жребий.
Он не боролся со своим жребием и не пытался его преодолеть. Это было бы нонсенсом. Жребий – это идея, которой охвачен титан. То, чего он хочет больше всего на свете и к чему стремится его сердце.
Цель всей его жизни.
Жребий может измениться, если изменится мировоззрение титана. Но боль и отчаяние наполнили сердце Маруха неизбывной жалостью ко всему живому, а поврежденный рассудок привел к парадоксальному, безумному решению.
Не зайди он настолько далеко – стал бы одним из титанов-подвижников. Великим спасителем, целителем, учителем. Многие титаны обретают жребий в чем-то подобном. Но Маруху все это казалось недостаточным, пустяковым. Он хотел изменить все глобально и окончательно.
– В Госпитиум, – тихонько повторил Дегатти.
– Не было тогда вашего Госпитиума, – огрызнулся Бельзедор.
Это началось в Магизии. Огромном северном континенте. Именно там находился Марух, когда его размышления окончательно оформились – и именно эти земли первыми увидели Маруха Уничтожителя.
Это были не очень обитаемые земли. Тысячелетие Мрака закончилось всего семьсот лет назад, и три четверти планеты оставались дикими, безлюдными. Большую часть Магизии покрывал лес, через всю длину тянулась великая горная цепь и только на крайнем западе поднимались гигантские замки Аррема, страны циклопов.
Но Марух, на их счастье,
