поднес ему остатки кофе в годами не мытой кружке и поставил на стол перед гостем. Сам сел напротив.
– Не с того началась наша встреча…
– Твои воины одичали. Они стали волками, готовыми сожрать любого, даже своего. Не за такое будущее сражались наши предки, – сказал Иливар.
– И не такое будущее они хотели бы видеть, – дополнил Сатрэт.
Староста – мужчина крепкий хоть и в годах. Глаза ясные, в волосах едва можно разглядеть седину. Под ногтями грязь, а судя по запаху, одежду он не менял пару месяцев.
– Как зовут тебя, воин? И откуда ты родом? – спросил.
– Зовите меня Имир, и родом я из небольшого города на юге – Молвино, близ столицы.
– Имир… Хорошо. Я человек гостеприимный, а ты, как я вижу – человек понимающий. Давай расставим все точки над и. Моих людей ты больше не трогаешь. На первый раз я глаза закрою, второго раза я не потерплю. Людей, которые не боятся взять оружие и пойти в бой, с каждым месяцем все меньше. Я не люблю их терять, особенно в потасовке в кабаке.
Иливар громко шмыгнул носом и скрипнул зубами.
– Он пьяница и дезертир. Я не буду извиняться за то, что сделал.
Сатрэт ударил рукой по столу и посмотрел в окно и выдохнул носом, сжав губы:
– Я тебя предупредил, парень. А теперь скажи-ка мне вот что. Я живу на этом свете немало лет. Но ни разу не услышал о черном воине с большим мечом. И уж тем более, от людей из деревни Молвино, в ста километрах от нас. Судьба свела нас вместе, и я хочу знать правду. Кто сидит передо мной на самом деле?
– Судьба – ничто иное, как оправдание слабыми всего того дерьма, что с ними творится. А не слышал ты обо мне, потому что все в той деревне погибли в первые дни войны, а мне посчастливилось сбежать далеко на восток.
– Можешь сколько угодно хаять судьбу, но она вернулся тебя сюда. Не расскажешь почему? – спросил Сатрэт.
– Больше года назад я потерял дорого мне человека – девушку, с того самого дня я иду за ней ориентируясь на слухи. В небольшом городе под названием Кайрес, на востоке отсюда, сказали мне, мол, направилась она в эти края. Волосы белоснежные, глаза голубые, рост невысокий, руки нежные, хрупкие, словно княжеская дочь, не ведавшая тяжелой работы. Зовут ее Эсфиль. Но могла и другим именем назваться.
Глаза Сатрэта расширились:
– Кайрес? Это же не меньше, чем в пятистах километрах отсюда. Долгий же ты проделал путь ради нее. – Староста опустил голову и секунд двадцать смотрел в пол, глаза его застыли – не моргали. Он пробарабанил пальцами по столу и посмотрел Иливару в глаза и сказал, – нечасто в наших краях встречаются путники – еще реже встречаются одинокие девушки. Душой юлить не буду, и скажу: была такая, мы приняли ее, накормили, спать уложили. Вот только в её глазах я видел не тепло и доброту, а лишь боль утраты; потеряли они былой цвет, посерели. Твой взгляд, – продолжил Сатрэт и направил указательный палец прямо Иливару в лицо, – точно такой же, как был у нее. Пустой. Тяжело Эсфиль жилось у нас, и тогда я поручил двум своим
