хлёсткое тому, кто смухлевал: -
«С тобой я больше не играю!»
Но мы во всём запутывались сплошь,
Взрослея, слушаясь, умнея.
И становилась ярой в жизни ложь,
А правда – тише и скромнее.
Детьми, быть может, были мы щедрей
И растеряли дар с годами?
И разве стали взрослыми мудрей,
Поверив в притчу об Адаме?
Начало всё-таки беда лиха?
Ответ мой хочешь знать, читатель?
Изволь: – «Нет первородного греха!
Безгрешен Он – Творец, Создатель!»
Природы гимн – весенняя гроза.
Гимн жизни – первый крик ребёнка,
И матери счастливая слеза,
С щеки упавшая в пелёнку.
Кумба и Золотой
Вижу во сне я уральский пейзаж,
Горный хребет из земли рвётся ввысь.
Сделав над Сосьвой прощальный вираж,
Сердце моё в облаках разорвись.
Кумба и Золотой.
Память Уралом полна.
Кумба и Золотой –
Каменная волна.
В небо взлетел отчий дом на скале,
На перекатах щебечет Вагран,
Пахнет ванилью покос на Калье,
Ветер над Кумбой гудит как орган.
Кумба и Золотой.
Память Уралом полна.
Кумба и Золотой –
Каменная волна.
Вижу друзей, бесшабашных ребят,
Память о вас в моём сердце живёт,
И ностальгия гитарой хрипя,
Песню со мной про Урал запоёт.
Кумба и Золотой.
Память Уралом полна.
Кумба и Золотой –
Каменная волна.
Рояль
(посвящается супруге Ольге Родюковой)
Звучит рояль, но звуков я не слышу,
Звучит рояль, но в памяти моей.
Я помню лакированную крышку,
Как мама пеленала нас на ней.
Рояль был самым главным в детском мире,
Полкомнаты почётно занимал.
Его, как дедушку, в семье любили,
И каждый голосу его внимал.
Сел папа за рояль вполоборота,
Открыл легко клавиатурный клап,
Поставил ровно на пюпитр ноты,
Коснулся клавиш, и … вдруг мир пропал,
И в море звуков нежных и тревожных
Поплыл средь лёгких музыкальных волн
Наш дом в заснеженной глуши таёжной,
Казалось, волшебством и счастьем полн.
А ноты, как таинственные руны,
Влекли с собой, гармонией маня,
Дарили жизнь трепещущие струны,
Вселяли чувство музыки в меня.
Не знаю, как судьба твоя сложилась,
