«Разбойничьи шайки, сделавшие непроезжими к концу Директории все дороги Южной и Центральной Франции, – отмечал Е. В. Тарле, – приобрели характер огромного социального бедствия.
Они среди бела дня останавливали дилижансы и кареты на больших дорогах, иногда довольствовались ограблением, чаще убивали пассажиров, нападали открыто на деревни, долгими часами пытали на медленном огне захваченных людей, требуя указать, где спрятаны деньги (их так и называли тогда – «поджаривателями»), иногда совершали налеты и на города. Эти шайки прикрывались знаменем Бурбонов; люди эти якобы мстили за ниспровергнутый королевский трон и католический алтарь». Обстановка усугублялась практически полным развалом полицейского аппарата, особенно в провинции.
Меры для искоренения преступности были предприняты чрезвычайные. Преступников, застигнутых на месте преступления, не арестовывали – их казнили на месте. Подобная же «действенная» мера ждала тех, кто укрывал воров и убийц или скупал краденое. Со всей строгостью наказывались также полицейские, которые не проявляли достаточного рвения к своим служебным обязанностям. В результате большинство разбойничьих шаек было уничтожено в течение полугода после прихода Наполеона к власти.
Полицию Наполеон доверил Жозефу Фуше, человеку с бесстрастным, непроницаемым лицом, которого первый консул, как свидетельствуют современники, не любил. Фуше внедрил своих шпионов в ближайшее окружение Бонапарта, говорят, он получал сведения даже от его супруги, Жозефины Богарне. И Наполеон знал об этом.
Но как министр полиции Жозеф Фуше – человек, получивший духовное образование и все же ставший якобинцем и сторонником идей революционного террора, а позднее открыто глумившийся над религией и принимавший деятельное участие в аресте и казни Робеспьера, – как министр полиции он был великолепен. Стефан Цвейг писал: «Машина 1792 года – гильотина, изобретенная, чтобы подавить всякое сопротивление государству, – неуклюжее орудие по сравнению с тем сложным полицейским механизмом, который создал своими усилиями Жозеф Фуше в 1799 году».
Естественно, Наполеон старался не отпускать Фуше в свободное плавание. Понимая, что в случае необходимости министр полиции продаст его не задумываясь, Наполеон внедрил целую сеть шпионов, накрывшую «колпаком» всю его деятельность. Но он понимал, что Фуше может перекупить этих шпионов, и потому была создана еще одна сеть – тех, кто следил за теми, кто следил за Фуше.
Кроме того, контроль над могущественным министром осуществлялся за счет особой структуры парижской полиции: столичный префект, который формально подчинялся министру полиции, занимал особое положение среди других чиновников и имел право личного доклада первому консулу…
Современники отмечали сочетание в характере Бонапарта беспощадности к тем, кто преступил закон, и желания вершить правосудие по справедливости. Через несколько лет, когда его младший брат Людовик, назначенный в 1806 году королем Нидерландов, похвалится,
