голос.
И чьи-то холодные ладони легли на мои глаза.
− Узнаешь?
− Кажется, узнаю, − стараясь не выдать страх, проговорил я. − Это вы Петр Петрович?
Никакого Петра Петровича я не знал, и ляпнул от испуга.
− Это же я, твое прошлое, дурачок.
− Привет, давно не виделись. Соскучилось? Это ты мое вино выжрало? − как ни в чем не бывало спросил я.
− А ты пожалел?
− Так ведь вся бутылка выпита.
− Жадина.
Сильный удар по загривку выключил меня. Мерзкое драчливое прошлое. Всегда оно так − ведет себя по-свински и больше от него ждать нечего.
Когда я открыл глаза, пришел хозяин квартиры Максим Батарейкин. Молодой поэт, маргинал и циник, не верил ни в ангелов, ни в чертей, ни в духов. Он не верил ни одному моему слову и считал меня просто забавным чудаком, у которого вместо головы кочан цветной капусты. Мое присутствие в доме походило на заезжий цирк, насмотревшись на который, он пропадал куда-то на несколько дней. Плоды своего творчества он не показывал, но говорил, что пишет о космосе, о психах, типа меня, и что подыскивает себе подходящий псевдоним. Больше я о нем ничего не знал.
− Я принесу тебе еще вина, − сказал Батарейкин, выслушав мою историю о жадном до выпивки прошлом.
− Завязываю пить, − отказался я. − Иначе прошлое не отвяжется от меня. Оно выследит меня по запаху. Сегодня я решил избавиться от него, и оно сразу показало, чего стоит. Всё, с выпивкой покончено.
− Ты это серьезно?
− Не знаю… Не знаю, черт возьми. Надо же как-то избавляться от прошлого, может, брошу пить, может, выкину какое-нибудь старье, туфли и записные книжки. И наверное, никаких шлюх, а может, еще что-нибудь… Как ты думаешь?
− Ты совсем спятил. У тебя крыша едет от скуки, − спокойно сообщил Батарейкин, стоя посреди кухни.
Он зажег благовония, включил диск суфиев, потом надел тапочки-мокасины, уселся в уютное кресло под любимым желтым абажуром и, покуривая трубку, уставился на меня. Я шарил по карманам, вытаскивая мятые бумажки с телефонами, адресами, заметками, и выбрасывал их в мусорное ведро.
− Успокойся, − предложил Батарейкин, протягивая трубку. − Не надо нервничать.
− Нет, не буду. Я и так не в себе. Последнее время у меня не проходит ощущение, что кто-то пользуется моей жизнью, а я лишь таскаю за ним прошлое.
− Плохи твои дела, − подытожил Батарейкин. − У тебя в голове такой бардак, что проще её отрубить. Расслабься, покури, расскажи что-нибудь веселое.
− Нет, я теперь трезвенник, не пью и не курю, − сообщил я и споткнулся о стул.
Батарейкин засмеялся.
− Тебя хватит до сегодняшнего вечера, − сквозь смех говорил он. − У тебя на роже написано, что вечером ты нажрешься дешевого вина.
− Не каркай, − отрезал я. − У тебя есть чистая майка? Мне не в чем выйти.
− Спорю на что угодно, ты приползешь после полуночи чуть
