стволы деревьев, когда их было тяжело туда пронести. Через полчаса пол был закончен и ещё пару досок осталось.
Забравшись в свой недостроенный дом, я довольно улыбнулась. Глядя на свежие и ещё не обсохшие половые доски, на которых мне сейчас предстояло спать, я с тоской подумала о тёплой и мягкой постели, о пушистом одеяле и плюшевом слонике, которого на день рождения подарила мне мама.
Мама… Не зря говорят, что люди не ценят, пока потеряют то, что им действительно дорого. Практически каждый день, когда уезжал папа, мы ругались с ней, и особенно когда она пыталась воспитывать меня. А сейчас, находясь на этом необитаемом берегу, когда она настолько далеко, и я даже не знаю, получится ли у меня ещё хотя бы раз обнять её, сказать, как сильно я её люблю … Сказать хоть что-нибудь… От этих мыслей к моему горлу подкатил ком. Я зажала рот руками, отчаянно пытаясь не закричать и не разрыдаться от тоски. Поняв, что меня никто не услышит, я дала волю эмоциям и громко зарыдала.
Я плакала так, как не плакала уже много месяцев, выпуская все накопившиеся в душе отрицательные эмоции, что так долго хранила и сдерживала внутри себя. Будто огромная дамба боли и страха прорвалась наружу. Прислонившись спиной к стене, я медленно скатилась на пол, продолжая рыдать и периодически нервно всхлипывать, пока от бессилия и истощения, не провалилась в пустоту.
Глава 7
Проснувшись через пару часов в куче листьев и мелких веток от пронзающего насквозь холода, я поняла две вещи.
Во-первых, после того как «уснула», на побережье был шторм, так как почти сразу мне в нос ударил сильный запах сырости, а в доме было очень мокро. На мгновенье в моей голове промелькнула мысль, о том, что мои ли рыдания стали тому причиной.
Во-вторых, из меня вышел ужасный архитектор. Я сильно просчиталась с объёмом кроны и размером крыши в целом: в доме повсюду было полно мокрой листвы, веток, особенно в том углу, где я только что спала, а в некоторых местах даже были небольшие лужи. Глядя на гору листьев вокруг себя, я поняла, что, возможно, именно поэтому не совсем замёрзла.
Подняв голову наверх, я увидела, насколько сильно просчиталась: небо было ярко голубым и это отчётливо было видно сквозь дыры в моей «крыше». Видимо от утреннего урагана ветки, которых, итак, было недостаточно, разметало в стороны.
От отчаяния я машинально провела руками по волосам, и тут меня ждало ещё одно разочарование: волосы были сильно спутаны и в них торчали листья и маленькие веточки. С трудом вытащив руку из копны волос, я попыталась провести их в порядок. Тоскливо заурчал мой живот. В голове от такого количества неудач начал закипать гнев, и я мысленно чертыхалась.
– Доброе утро, Анна, – раздался за моей спиной спокойный мужской голос.
От неожиданности подскочила на месте и шумно выругалась практически ему в лицо.
– Черт возьми, Алан! Нельзя же так пугать! – взвизгнула я в ответ, и, поняв, что и кому я только что сказала, густо покраснела.
Однако
