к выносу тела.
Он поспел как раз вовремя, чинно сошел по лестнице вслед за гробом и толпой скорбящих.
На кладбище, он, как и все бросил комок земли на крышку гроба, воткнул в свежий холмик свой букет роз и вышел к автобусу, где его уже поджидал брат:
– Доволен? – сразу спросил брат, хмуря брови.
Пьяница привычно расслабился, сделал невинное лицо.
– Мать квартиру тебе завещала! – буркнул брат, сунул ему ключи и отвернулся.
– Да! – обернулся он в следующую минуту, когда уже пьяница тронулся к автобусу. – Будь милостив, оставь нас с нашим горем в покое, а сам ступай прочь!
Ни слова не говоря пьяница уступил брату. Внутренне он смиренно кланялся, зная, что виноват, что поминки испортит своим неуемным пристрастием к спиртным напиткам. Похоронная процессия прошла мимо него. Он чувствовал, как из-под черных шляп и платков на него косятся близкие и дальние родственники, но не шелохнулся, давая им повод как следует себя разглядеть, весь превратившись в смущение и робость, актерствовать ему было не привыкать. Да и что такое, по сути, жизнь пьяницы? Правильно – вечная игра, только зрители, как правило, не особо рады этой игре…
Автобус захлопнул двери, газанул и пропал вдали. А пьяница вернулся к могиле матери. Постоял, подумал, огляделся и внезапно заметил на соседнем холмике целую бутылку водки. Закуску он тоже быстро нашел, куска черного хлеба оказалось вполне достаточно.
Пил долго, беспробудно. Просыпался иной раз ночью, вглядывался в звезды, сияющие ему с далекой высоты, и снова засыпал. Утром опохмелялся и ждал, сидя в засаде, следил за похоронными процессиями. Днем и вечером пил оставленную на могилках водку.
На девятый день после похорон родственники, согласно русской традиции, пришли помянуть мать и тут… брат вытащил его из кустов:
– Ты? – воскликнул он, с отвращением оглядывая страшную, всю в репьях, одежду пьяницы. – Так тут и остался?
Пьяница кивнул, кротко улыбнулся и, выскользнув из пальцев брата, бросил ему ключи от материнской квартиры.
– Оставь ее в покое! – негодовал брат. – Ты и после смерти возле нее ошиваешься!
Пьяница ничего не ответил, а лишь неожиданно быстро, на четвереньках, ускакал в буйные заросли кустов разросшихся по краям кладбища, прибежище голосистых соловьев и армии смертоносных клещей. Пьяница затих в этих кустах, более необнаруженный.
Родственники еще пошумели по поводу его неадекватного поведения, но все-таки ушли, оставив, все по той же русской традиции, стакан водки на помин души матери…
Прошел месяц. Пьяница жил на кладбище. Он устроил себе лежбище в кустах и глядел оттуда на рыдающих людей хоронивших своих близких, не приметный для окружающих. С наступлением вечера оживал, выползал
