ходит, да ещё и капюшоны надевают. Кстати, мой спал, и парень рассматривает мои уши. Они, наверно, здесь считаются эталоном красоты. В этот момент Великий накидывает капюшон мне на голову. Надо как-нибудь спросить, для чего эти накладки, по мне, неудобная вещь.
– А что у тебя в мешках?
– Ролская пшеница, моя деревня закупается впрок, только опоздал, цена уже поднялась, – парень огорченно опускает взгляд. Работяга, сразу видно, мне даже жаль стало его.
– Так, а почему запасаетесь впрок?
– Как же, западный путь перекрыт, останемся без хлеба. Когда восстановят, неизвестно, король только вернулся, ему не до этого, вокруг него одни враги, которые хотят свергнуть. Когда добьются, будет неразбериха, а мы, простой народ, без хлеба останемся. О нас никто не думает.
– А как же Мудрый, не заботится о вас? – что мне Инстам там задвигал о светлом будущем, у него под носом творится беззаконие. Люди выживают, как могут, я не хочу сказать, у нас тоже есть проблемы, но есть соцпакет, оплачиваемый больничный и пенсия. Да, небольшая, однако есть. Свои права мы можем отстоять.
У меня складывается впечатление, что первым делом нужно нести просвещение в массы и нужны законы, оберегающие граждан.
– Уважаемый, а почему вы не хотите использовать талскую пшеницу?
Итак, снова взгляд как на умалишенную, я уже привыкла. Задавать вопросы – моя работа. Хотя застает его врасплох.
– Домине, ролская – это символ королевства.
– Хм-м-м, а по вкусовым качествам?
Парень закатывает глаза, обдумывая мои слова.
– Странные твои слова, не знаю, что сказать.
– А если хлеб из талской пшеницы с соусом попробовать или с орехами запечь?
Водитель единорога задумывается, но конструктивности мышления ему не хватает, у него четкий приказ на покупку именно ролской пшеницы.
– Мне сказали купить такое.
– Насчет Мудрого, вы политически его не поддерживаете?
У паренька делается испуганным взгляд, он оглядывается по сторонам, внимательно смотрит на Редзира, а затем отпускает поводья и начинает удаляться прочь.
– Постой, – хочу его остановить, только уже безуспешно, остается махнуть рукой. – Чего он так напугался, ушел по-английски.
Поворачиваюсь к Редзиру и встречаюсь с его напряженным взглядом.
– Может, он тебя испугался?
– Или тебя, чужестранка, – черты лица его смягчаются, и он улыбается. Не поняла, брюнет что, со мной заигрывает. Хотя нет, это мое воображение разыгралось.
– Ты куда уходил, все хотела спросить? – быстро перевожу разговор, отвожу взгляд от напарника.
– Да вот, – Великий берет мою руку и вкладывает в ладонь хрустальный кулон на кожаной нити в виде головы птицы.
– Спасибо за сувенир. Не обязательно было делать.
– Возвращаемся, – командует напарник, явно удивленный моими словами. – Обратно поедем на единорогах.
