он, поправляя съехавший набекрень медицинский чепчик и зябко кутаясь в халатик, выходил в коридор на поиски хоть кого-нибудь. Но там то никого не было, то слышалось отрывистое: «Ждите, вы у нас не одни рожаете».
Около семи утра из меня стала выветриваться эпидуралка, сразу лихо накатили схватки, а с сердцебиением началась какая-то чехарда. Муж даже чепчик поправлять не стал – прям так, немодный, в коридор выскочил и буквально за рукав приволок Врача № 2. Она глянула одним глазом на монитор, велела прекратить панику – сказала, что у нас просто датчик сползает, и скрылась за дверью.
Я, чувствуя, что уже едва себя контролирую и до кульминации осталось немного, недвусмысленно намекнула мужу, что пора бы и ему скрыться за дверью.
– Где мне можно подождать? – спросил он, догоняя Врача № 2 уже в коридоре.
– Что ж вы, папаша, бежать-то решили?! – покачала она головой. Не знаю, впрочем, наверняка, покачала или нет, но, кажется, слышала, как у нее скрипела шея.
– Нет, жена просит.
– Раз пришли, сидите теперь до конца. Нечего туда-сюда шляться. Или идите в приемное, но обратно больше не пустим.
Муж просунул лицо в дверь и испуганно посмотрел на меня. В глазах читалось: «Опыты! Органы! Подмена детей!» Да и первым взять сына на руки ему уж очень хотелось. В общем, не помню, что на меня нашло (очередная схватка, видимо), но я махнула ему рукой, мол, ладно, оставайся. Вот вам и фу-фу-фу.
Врач № 2 позже всё же вернулась и проверила раскрытие. С замиранием сердца я ждала вердикта. «Полное», – безразлично резюмировала она, и я издала с кушетки вялое, но довольно победоносное «Ура-а-а». – «Чего ура-то, – бросила доктор уже у двери, – еще голова не опустилась».
Куда, блин, в цоколь?! Она же и так была «экстремально низко»!
С этого момента начался этап, который официально называется родоразрешением. Но я авторитетно переименовала б его в «кажется, ща сдохну». Эпидуралка окончательно отпустила, схватки стали совершенно непродыхиваемыми и слились в одну бесконечную, меня начало распирать изнутри, как будто я целиком проглотила арбуз, и теперь он, целиком же, отчаянно ищет выход. А вокруг ни-ко-го.
Только мой несчастный муж, чье лицо к тому моменту приобрело нежно-фисташковый оттенок от ужаса, наводимого моими дикими воплями. В коротких перерывах я еще успевала рычать «Отверррнись! Не смотррри! Выйди в коррридорррр». Сознание, видимо, меня практически покинуло, а подсознание до сих пор не желало мириться с тем, что муж не изгнался за дверь и теперь на все это смотрит.
Помню, как в полубреду я мысленно проклинала американских сценаристов – тех, кто навыдумывал одну из серий «Секса в большом городе». У меня перед глазами стояла та сцена, ну помните, где Миранда рожала. Сидит такая, как бы между делом тужится пару раз, издает тихий невнятный звук – и нате, получите, человек родился. Не знаю, может, успешные юристы с Манхэттена все так рожают, но у скромного редактора из примкадья
