и снова никак не отреагировала. Бабушка не унималась, вновь качнула бедрами и опять потрогала меня ими за плечо. «Вы бы следили, – говорит, – за ребенком-то, она вон с горки уже едет». – «Вижу. Слежу. Спасибо». А я в тот момент собачилась с оператором мобильного оператора, которая на все мои вопросы предлагала выбрать нужную циферку, чтоб она могла мне помочь (тетка живая, не автоответчик, хотя я в какой-то момент начала в этом сомневаться). И тут бабуля вырастает передо мной всем своим могучим торсом, пуговкой на вязаной кофточке почти упирается мне в нос и опять, теперь очень властным тоном с нотками назидания: «Мамочка, ваш ребенок на „паутину“ лезет, что ж за ним никто не следит?!»
Я трубку с оператором оператора от уха отодвинула, многозначительным взглядом вверх по бабушкиной вязаной кофточке скользнула прямо ей в зоркие глаза: «Почему, – говорю, – никто? По-моему, вы отлично справляетесь».
Хамка я, да. А потому что нечего свой нос в мои пуговки совать. Ну то есть наоборот. Ну вы поняли.
Я же как-то нахожу в себе силы промолчать, когда на улице +26, а чужие дети как эскимосы одеты, потому что «ну так еще не лето» и «вчера вон еще в куртках ходили». Вчера – да, а сегодня утром мы с Алиской на градусник глянули и (не без усилий, потому что правда сложно, когда не лето ж еще) вышли в сандалях на босу ногу, майке и шортах – и она, и я. А дети вокруг по инерции в штанах, ботинках, кофтах, сверху еще кофта и шапках – у всех, правда, легкие, но у одного такая, шапка-шапка на завязках. Мамы более логично одеты, почти по-летнему – даже та, у которой ребенок в шапке-шапке. Получается, ты можешь высунуться в окно, оценить, что там тепло, и одеться соответственно, что ж у тебя ребенок как из арктической экспедиции прибыл и домой зайти не успел? А самое поганенькое, что когда их таких много, а ты один, и они еще на тебя все зыркают так: «У-у-у, ну ты ваще-е-е», выходит, что недомать-то ты.
Но в отличие от вязаной бабушки с пуговкой я всегда деликатно молчу – не моя, знаете ли, зона ответственности да и как-то в целом пофиг. А мои меж тем флешмоб в песочнице устроили. Алиса сняла сандаль, чтобы песок вытряхнуть, голой ногой наступила – ей понравилось, она второй сняла и давай босиком там скакать. Я сначала зудела, сидя на лавке: «Алиса, обуйся, Алиса, обуйся, Тём, помоги Алисе, а?» Тёма со словами: «Да, хорошо, сейчас» тоже принялся снимать сандали. Я было затянула: «Тём, Алис, тут не пляж, обуй…», но что-то заленило меня на полуслове, всё равно бесполезно. Ну и какая разница, они ж руками в нем копаются, в песке этом, почему ногами нельзя? А эти скачут, хохочут, весело им и меня не трогают. Ну и чудненько.
Но тут дети по цепочке вдруг стали разуваться, к песочнице со всех концов площадки начала сбегаться малышня, чтобы тоже босиком потоптаться, а за ними мамы с криками: «ТЫШТОО! НЕЛЬЗЯЯЯАА!» А дальше на меня посыпались яжмамские коронные. Ну, знаете, когда посредством своего ребенка идеальная мама доносит до твоего сведения, что ты чмо. Ну вот это:
– Я сказала, надень сандали!
– Но мальчик же босиком!
И она, заметно громче и таким голосом, как
