ложиться спать. На выручку приходила лишь усталость от тревог и пережитых лишений последних дней. Да беседы с отцом Михаилом, которые становились все чаще. Только от них на душе у девушки на какое-то время восстанавливался хрупкий покой.
В колыбельке ты лежишь, тихо носиком сопишь.
Баю-бай, баю-бай…
– Мамочка. Где же вы все?!
Размазав по лицу слезы, кое-как натянув прилипшую к телу тельняшку и джинсы, Лера нетвердой походкой выбралась из каюты, спустилась по трапу и, то и дело задевая головой змеящиеся по стенкам трубопроводы, заторопилась в санузел, чувствуя подступающую дурноту. Едва она, упав на колени, успела откинуть крышку гальюна, как ее безжалостно вывернуло желчью. Подождав, пока пройдет спазм, трясущаяся Лера поднялась, опираясь рукой о стенку, но из-за судороги не смогла справиться с системой клапанов слива фановой воды – босая нога то и дело соскальзывала с педали спуска.
– Да пошла ты к чертовой матери! – из последних сил надавив, Лера наконец смогла включить зашумевший слив.
Опустив крышку, она села на унитаз, уперев пылающее лицо в сжатые кулаки. В родном Пионерске думали, что живут в аду, но они ничего не знали.
Настоящий ад был здесь. В белом, орошенном кровью бесконечном плену, жадно высасывавшем из жалких остатков человеческой расы разум и души. От очередного осознания того, что все их невероятные усилия были напрасны, что все жизни, которые им пришлось потерять, и лишения, которые пришлось перенести на пути к Антарктике, оказались всего лишь пшиком, иллюзией, внутри Леры вновь заклокотала чудовищная бессильная злоба, от которой замутило и потемнело в глазах.
– Будьте вы все прокляты, – прохрипела она, чувствуя во рту желчную горечь, – словно лизнула батарейку. Нужно было прополоскать рот. – Почему я расплачиваюсь за вашу войну?
Хотелось кому-то выговориться, но идти в церковь к Мигелю сейчас не было ни сил, ни желания.
Попробовать починить лодку – что за бредовая идея! Разве не очевидно, что все они останутся здесь, пока не умрут. Медленно, от голода и неизвестной болезни.
А ведь несколько ящиков этой дряни с базы «211» все еще находились на борту. Незадолго до нападения австралийских убийц-мародеров члены команды успели перенести пару контейнеров со штаммами вируса на борт «Грозного». Вот только где именно они хранились, Лера понятия не имела: посвящать ее в детали, разумеется, никто не стал.
Правда, остальные не знали, что во время собрания в кают-компании, когда было принято решение о вылазке на «Поликарпова», притаившаяся в коридоре девушка с замиранием сердца услышала предложение уничтожить вирус.
Скорый на решения Батон даже выдвинул мысль завалить вход в базу взрывчаткой, чтобы заново погрести под завалами неукротимую чуму.
Вот только охотников до такой работы нашлось не ахти как много. Паштет с Треской – так те вообще тряслись от страха. Трусы. Как их еще в команду набрали. Дядя Миша запретил ей отправиться на корабль
