и, немея, начинают подгибаться ноги. Вот тебе и двадцать лет во льду простоял. Ай да «Поликарпов»! Ай да сукин сын!
Голос! Живого человека! Откуда-то ИЗВНЕ! Нужно срочно отрегулировать! Попробовать записать! Батон лихорадочно завозился с кнопками возле микрофона, силясь разобрать, что к чему.
– Ох ты растудыть твою, не сдохла, сволочь!.. Вот так известия. Живой?! – вопросы стремительно слетали с языка охотника один за другим. – Кто? Ты откуда вообще, братуха?
– Сейчас нахожусь в Балаклаве, – на этот раз ответ послышался практически сразу. – Это на острове Крым.
Крым?! Вот это новости! Где-то за пределами мертвого ледяного материка тоже есть выжившие!
Невероятно! Непостижимо!
Лицо застывшего Савельева от осознания происходящего стало белее снега. Склонившийся над пультом Батон не заметил, как на лоб из-под шапки заструился пот.
– Крым?! – потрясенно заревел Батон и придвинулся к микрофону так, словно хотел откусить от него кусок. – Вот уж услышались так услышались, нечего сказать. Весточка с того света прям. Был я в Крыму пару раз. Первый раз в Севастополе, в «учебке», а во второй раз в отпуск с женой приезжал, – он посмотрел на жадно ловившего каждое его слово Савельева, застывшего, словно изваяние. – Димка еще совсем карапузом был. Ласточкино Гнездо, Ялта, трамвай, солнышко припекает, ласково так… хорошо! Подожди, почему ты сказал – остров? Он же всегда полуостровом был!
– Был когда-то, да сплыл, – в голосе далекого собеседника послышались ироничные нотки, и Батон, к собственному удивлению, не выдержал, рассмеялся, хоть этот звук и был неуместен в этом странном, пустующем плавучем склепе. То ли от самой собой получившейся шутки, то ли от дурацких, подорванных алкоголем нервов. То ли от нахлынувших солнечных воспоминаний.
Батон почувствовал, как где-то внутри, под курткой, становится нестерпимо горячо. Нет! Это было от счастья!
От потрясающего, удивительного чувства – слышать голос не известных и близких тебе людей, а кого-то чужого! Подобного тебе существа, выжившего на другом краю света и говорящего с тобой здесь и сейчас!
Батон, у которого дрожали пальцы и кружилась голова, повернулся к Савельеву, на каменном лице которого замерла зачарованная улыбка.
На планете… НА РАЗРУШЕННОЙ ПЛАНЕТЕ. ЕСТЬ. КТО-ТО. ЕЩЕ!
– Батон! Тебя ведь так зовут? А ты где находишься? В Грузии?[15]
– Вот честное слово, я бы с радостью… Да только вместо гор и «Хванчкары» у нас тут айсберги с пингвинами, – невесело усмехнулся охотник. – Вообще-то меня Михаилом Александровичем Зеленским зовут. Мы с ребятами застряли во льдах на Южном Полюсе. В районе полярной станции «Новолазаревская».
– На Южном Полюсе! – восхищенно откликнулись динамики голосом Пошты. – Как же вам удалось там выжить?
– Да мы сами-то не местные, из Пионерска на атомоходе «Иван Грозный» пришли, – начал объяснять Батон, но тут в эфир поползли помехи. – Вирус тут нашли, который
Батоно – уважаемый, господин
