девочке с нами. Не девичье это дело – тайга. Забота ей нужна! Доброта! – вздыхал он, вспоминая свою дочь.
Между тем обсудив горные работы, мы с Верой поспешили в маршрут.
Солнце уже стояло высоко и деревья уже отбрасывали кривые тени на запад. Мы двигались вверх по ручью Прямой. Распадок ручья был относительно пологим. Слева от нас над тайгой возвышались протяженные кручи гранитных останцев. Несколько раз на нашем пути выпрыгивали непуганые звери – лиса, белка, бурундук, мыши – но, сделав удивленные глаза, исчезали в кустах.
Лес был достаточно густой и приходилось все время освобождать себе путь от веток и стволов упавших деревьев. Временами между кедрами и елями проступала звериная тропа. Мы двигались по ней, стараясь громко топать и издавать пугающие лес звуки, чтобы устрашить диких зверей и заставить их свернуть с нашей тропы. На пути мы обнаружили водопад, высотой около 5 метров. Течение воды в районе сброса воды очень бурное. Здесь скалы сжимают стенами поток воды с обеих сторон. Поток с ревом рвется вниз. Далее мы продвигались между скалистых останцев по едва видимой тропе. Мы поднялись до г. Солонец. Поставили палатку у ручья.
– Ну как ты? Устала? «Тяжело по тайге пробираться, а голодному бесполезно…» – процитировал я строчку из песни.
– Давай перекусим.
– Давай! Отдохнем немножко и начнем работать.
Вера распаковала рюкзаки. Достала две банки тушенки. Сгущенку. Кружки. Ложки. Котелок.
– Григорий! Ты прости меня за вчерашний слезный бзик. Я все воспринимаю адекватно. И все принимаю, как есть. Я с тобой. Я готова с тобой пойти хоть в пасть тигру. И преодолеть все неудачи и все открытия! Не обижайся на меня. Я, честное слово, хорошая! И не плакса. Клещи меня только достали.
Я обнял Веру. И как мог успокоил.
– Верочка, милая! Иногда, когда поплачешь, становится легче и хочется летать. Мы тебя все любим. Порхай, как бабочка над нами – удивляй нас и умиляй. А мы будем тобой восхищаться! Мужикам нужно, чтобы мир вокруг них был изящным, красивым, женственным. Грубости и беспредела так много вокруг. Что душа тоскует по любви и нежности. Мы у тебя должны просить прощения. Если ты плачешь, значит, виноваты мы – не уберегли, не заслонили от грубости, грязных слов, поступков, несправедливости. Я не могу смотреть, когда женщина плачет, – готов сквозь землю провалиться. Слезы женщины и слезы ребенка – это трагедия человечества. Не плачь, пожалуйста, при мне. У меня потом сердце болит. Ладно?
– Договорились!
Вера смотрела на меня, как на проповедника. Глаза ее светились полуденным солнцем, где, перелистывая друг друга, мелькали первые зеленые листья.
Мы быстро перекусили. Я пошел вверх по ручью Чернокаменка. Лоток для шлихования пород был привязан к рюкзаку и трепыхался у меня за спиной при каждом резком движении. Вера пошла в маршрут картировать и опробовать
