три дня ей (принцессе) как помним мы было так хорошо, что в четвёртый она встала с постели и приказала вынести себя в креслах в другую комнату, где, не слушая докторов, принимала поздравление и собственною грудью стала кормить новорождённаго.
Вслед за тем ей стало хуже. Врачи дали ей микстуру для успокоения страданий; но она чувствовала себя так дурно, что в девятый день, вечером 20 октября, созван был консилиум из протомедика Арескина, Деодата Блументроста, Георгия Поликалы и Лаврентия Блументроста. Они явились во дворец кронпринцессы с князем Меншиковым. Царь был в то время очень нездоров и несколько дней никуда не выходил из комнаты. Консилиум нашёл больную в состоянии безнадёжном: сильнейшая лихорадка, неутолимая жажда, пульс весьма частый и слабый, охладевшие конечности при внутреннем жаре, холодной пот во всём теле, жесточайшия конвульсии – вот, что увидели врачи при первом взгляде; показание бабки, что необходимое очищение давно уже прекратилось, лишило их всякой надежды на спасение.
Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 40
Разрешившись 21 Октября от бремени и теперь ещё живущим (вместе с княжною сестрою своею) и одарённым необыкновенными телесными и душевными качествами великим князем Петром Алексеевичем, супруга царевича, через 6 дней после родов, впала в такое опасное состояние, что тогда же стали сомневаться в её выздоровлении, и так как она почувствовала близость кончины своей, то приказала попросить к себе царя (царица не выходила, будучи в последних днях беременности). По прибытии царя (которого, по случаю нездоровья ввезли к цесаревне на кресле с колёсами) она трогательно простилась с ним, поручив ему своих наследников и прислугу; за тем приласкала и оросила горькими слезами детей своих и передала их царевичу, который взял их на обе руки, понёс в свою комнату и более уже не приходил к супруге. После того она позвала к себе в комнату всю прислугу свою, которая находилась в передней и молилась за неё (прислуги этой было более 200 человек), утешала, наставляла и благословила её и потом осталась одна с священником.
Записки Вебера. Стлб. 1340
На другой день, в 7 часу утра, кронпринцесса велела камердинеру Петри позвать к себе барона Левенвольда, и как скоро увидала его, сказала: «Кончина жизни моей приходит; по милости Всевышняго, я к смерти готова; все мысли светския оставила, обратилась всею душею к Богу и уповаю вскоре здешнюю суету обменить вечною славою. Желаю только ещё говорить с вами». «Я отвечал» пишет барон Левенвольд, «что Божия рука сильна и болезнь вашего высочества не в таком состоянии, чтоб ни совету, ни помощи не было». Кронпринцесса пресекла его слова: «Нет более надежды на жизнь; во всех суставах чувствую смерть; но умираю охотно, особливо дожив до такого удовольствия, что царский дом умножится ещё одним принцем: живот его я отплачу своим. Если бы Всевышний благоизволил, мне было бы очень приятно самой воспитать своих детей; но Богом определено иначе, и я повинуюсь святой Его воле…».
Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 41
Когда
