style="font-size:15px;"> Я попытался успокоиться и сделал глубокий вдох, а затем посмотрел на часы.
– Пришло время Алой готовить завтрак для Калеба.
Она прикусила губу, чтобы перестать улыбаться, но попытка провалилась, и на ее лице расплылась сладкая улыбка. Вчера вечером Алая накрасила губы красной помадой, но сейчас она стерлась, и это выглядело еще соблазнительнее. Такое вообще возможно?
– У меня сегодня занятия, мы будем готовиться к итоговым экзаменам, поэтому я не могу их пропустить.
В ее голосе звучало сожаление, и я почувствовал себя счастливым. И понял – ей хочется провести больше времени со мной.
Мы расстались на неделю, но казалось, прошли годы.
Когда снова подул ветер, она задрожала.
– Садись внутрь, – сказал я, вспоминая о хороших манерах.
Я закрыл за ней дверь, затем одним прыжком оказался на другой стороне и уселся на водительское сиденье.
– Во сколько у тебя пара? – я включил печку на полную мощность.
Она сняла куртку и протянула мне.
– Вот, держи. Надень ее. Холодно, – сказала она, а потом, закутавшись в одеяло, начала тереть руки и дышать на них, пытаясь согреться. – Не раньше десяти.
Я бросил куртку на заднее сиденье.
– У нас еще есть время. Иди ко мне.
Одеяло соскользнуло у нее с плеч, и я притянул ее к себе. Уткнулся носом ей в шею и стал согревать своим теплым дыханием, одновременно растирая ей спину и плечи.
– Лучше?
– Не останавливайся, – пробормотала она, слегка сгибая шею.
– Тебе все еще холодно? – пробормотал я и нежно поцеловал в плечо.
– Да.
– Тогда позволь согреть тебя.
Я отодвинул сиденье назад. Она ахнула, когда я взял ее за талию, приподнял и посадил на себя так, что она оказалась сверху. Ее ноги обхватили меня с обеих сторон.
Ее глаза расширились от удивления. Но для этого была и другая причина.
Желание.
Глаза Вероники потемнели, зрачки расширились. Я погладил ее плечо нежными дразнящими прикосновениями и разжег огонь в ее глазах.
– Ты такая красивая.
Я обвел пальцем контур ее губ. Они приоткрылись, из них доносилось теплое дыхание, а глаза теперь были почти закрыты.
– Хочу тебя укусить, – хрипло сказал я.
Она открыла глаза, и я увидел в них тот же голод, что мучил и меня.
– Мне все время, – я поцеловал уголок ее рта, намеренно промахнувшись, – тебя, – я поцеловал другой уголок, и она, задрожав, закрыла глаза, – мало.
– Калеб.
Когда она прижалась своим телом ко мне и призывно приоткрыла рот, я не сдержался.
Я погрузил руки в ее волосы и стал жадно целовать. Голодный и дикий, я словно пожирал все, что она давала мне. Все больше и больше, пока не услышал ее стон, который заполнил мой разум и заставил гореть изнутри.
Я
