льняной рубахи цвета василька.
– Она в опасности.
– Ей не помочь, – покачала головой собеседница Домового. – Она выживет только если останется здесь. Не останется она тут.
– Я могу ее спасти, – задумчиво проговорил Он, привычным жестом взъерошив густые волнистые волосы.
– Ты уже стар, – напомнила Домаха, в чьем голосе зазвучала неподдельная тревога. – Жизнь клонится к закату. Что будет, если ты прогадаешь? А вдруг она не ответит на твой зов, что тогда?
– Да, я стар, – пронзительный взгляд черных глаз вспыхнул красноватым пламенем, – но я в силе, Домаха. Никогда я не был так силен, как теперь.
***
Дрожа всем телом, Илона сжала в руке найденный кулон. Влекомая порывом, она обернулась. Буквально в полуметре от нее сидел довольно молодой мужчина с глубоким взглядом темных, словно ночь глаз. Длинные волосы непонятного серебристо-серого оттенка свободно лежали на широких плечах. Облаченный в свободную рубаху с завязками у горла и широкие шаровары насыщенно-синего цвета, он выглядел так, словно его вырвали из другого времени. Но даже не это поразило Илону больше всего, а то, как он смотрел на нее. Во взгляде его горел самый настоящий огонь. Похожие на два тлеющих угля глаза буквально прожигали ее насквозь, рождая непонятное тепло в груди.
– Ты чего? – тронула ее за плечо Дарья. – Илона?
Тряхнув головой, жена Марка Волкова закрыла глаза всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы видение исчезло.
– Не знаю, – повернулась она к подруге. – Такое странное чувство…
– Что?
– Нет, ничего, – Илона поднялась, задумчиво рассматривая кулон. Она решила не говорить подруге о том, что видела. Точнее, кого.
– Точно? Все в порядке? – переспросила Дарья.
Волкова кивнула, все еще находясь под впечатлением. Умом Илона понимала, что увиденное – результат долгого нервного напряжения, но сердце неслось куда-то, словно взмыленная лошадь. Воспаленное сознание отчаянно цеплялось за кратковременное видение, как будто оно могло спасти ее. Впрочем, Илона готова была поверить во что угодно, только не в реальность. Она так сильно устала от своей жизни, что с радостью поменяла бы ее на спасительный угар сумасшествия.
***
– Ты не сможешь защитить ее, – вздохнула Домаха, сжимая плечо собеседника.
– Если она не останется здесь, – задумчиво проговорил Он. – Значит, я должен быть там, где она.
– Батюшка-Хозяин, – задохнулась от ужаса его помощница, стаскивая с головы платок. Затолкав его в лукошко, она поспешно пригладила растрепанные темные волосы и взглянула на Него. – Что ты еще задумал?
– Думаю, пришло время выйти из тени.
– Право, Батюшка, виданое ли дело?! – встрепенулась Домаха. – Экое самодурство!
– Ай, полно тебе, – шикнул на нее Домовой. – Сам разберусь.
