расскажешь. Одевайся!
Он поднялся со стула, взял висевшую на спинке одежду и бросил её на кровать.
– Да поживее! – добавил его напарник Фрэнк Донован. – Мы и так потратили на тебя уйму времени.
Деваться мне было некуда, поэтому я вздохнул и сел на край кровати. Сняв больничную пижаму, я начал надевать на себя одежду фермера, которую дал мне агент, а сам в это время размышлял о том, как же мне поступить. С одной стороны, конечно же, следовало поехать с ними. Наверняка они отвезут меня туда же, куда отвезли наш космический корабль и его экипаж. Но потом я подумал, что в этом нет никакого смысла, ведь весь экипаж погиб, в том числе и моё собственное тело, в которое уже никак не вернуться. Да и корабль разрушен, на нём тоже не улетишь. Что же тогда мне делать? По всему выходило, что мне суждено навсегда остаться в этом теле. А если они начнут проводить опыты и ставить эксперименты? Это мне казалось наиболее вероятным. Нет, с этими людьми точно нельзя никуда ехать. Но в таком случае что предпринять?
– Поторапливайся! – прикрикнул на меня Фрэнк Донован.
Я ещё раз вздохнул и стал одеваться быстрее. А ничего другого мне и не оставалось, поскольку в этой палате даже окон не было, чтобы попытаться сбежать. Вскоре я оделся и поднялся на ноги. Джон Тёрнер подошёл ближе и надел на моё запястье два металлических полукольца, которые со щелчком превратились в одно, вытащить руку из которого не представлялось возможным. Со своей рукой он проделал то же самое, и теперь мы с ним были неразрывно связаны, поскольку эти кольца соединялись друг с другом металлической цепью.
– Всё, теперь в наручниках он точно никуда от нас не денется, – сказал Тёрнер своему напарнику. – Можно идти.
Я ещё раз взглянул в зеркало и увидел в нём толстяка с печально-обречённым выражением лица. Да, именно так я теперь и выглядел, и все мои чувства и переживания были на поверхности. Агенты тоже заметили, что я сдался на их милость, и даже немного расслабились. А я вздохнул, понимая, что теперь мне придётся привыкать к новой реальности, и последовал за ними к выходу из палаты.
В коридоре нам встретился уже знакомый мне доктор. Сначала он хотел что-то сказать, но заметив наручники, не решился сделать это и просто отошёл, пропуская нас. Агенты прошли мимо, даже не взглянув на него, и я вместе с ними, так как они окружили меня с двух сторон. Конечно, во мне ещё теплилась надежда сбежать, и вполне допускаю, что у меня получилось бы сделать это на улице, если бы я не находился на привязи. Да и выпирающий живот фермера, который тот постоянно таскал с собой, словно набитый недельным запасом провизии туристический рюкзак, никак не располагал к быстрому бегу. Физическая подготовка агентов, наоборот, не вызывала у меня никаких сомнений. Вот я и шёл покорно за ними, вернее, рядом с ними, поскольку ничего другого мне не оставалось.
Через какое-то время, пройдя по длинным извилистым больничным коридорам и спустившись по лестнице на первый этаж, мы подошли к выходу из больницы. Но
