и от греха подальше вернулась в отдел.
Мои преданные оруженосцы действительно попивали чаек с конфетами за начало года. Я поддержала их глотком пакетированного чая, который терпеть не могла, и с чувством выполненного долга по сплочению коллектива поблагодарила всех и разогнала по местам.
Устроившись в своем кресле, я быстро отослала Алексашину данные по продажам в праздничные дни и стала перебирать рабочие записи, которые сделала два дня назад, когда дома в Рождество оставаться одной было невыносимо, а друзья были заняты. Перечитав все, я начала вносить в новый ежедневник планы на следующую неделю. Нужно было не забыть и об ужине на Старый Новый год с Риммой и ее мужем, тот как раз вернется из Москвы. Георгий не слишком компанейский, но почему-то на этот праздник всегда уделял друзьям жены внимание. Странный он был человек – художник с известным именем – наверное, это и определяло характер.
Отвлекшись от рабочих планов на составление меню тут же в ежедневнике, я не заметила, как в кабинет кто-то вошел, и, только когда услышала над собой голос директора, подскочила в кресле и широко раскрытыми глазами уставилась на него.
Алексашин прекрасно видел, чем я занята, но промолчал и протянул высокую красивую коробку. Надписи на ней были на чужом языке, но сразу догадалась, что это греческие сладости.
Я захлопнула ежедневник, поднялась и смущенно одернула юбку, сбившуюся на бедрах.
– Это вам из Салоников,– с виноватой улыбкой сказал он.
– Спасибо,– признательно кивнула я и положила увесистую коробку на край стола.
Алексашин сунул руки в карманы брюк и обошел кабинет несколько раз, а потом расстегнул, как всегда, безупречно отглаженный пиджак и присел на край бриф-приставки.
– Вы меня извините, Майя. Я сорвался незаслуженно,– внимательно глядя на меня, проговорил он.
– Это рабочие моменты,– опустила глаза я.– Будем считать, что этого не было.
Он усмехнулся уголком губ на мою снисходительность и продолжал как-то странно посматривать. Я напряженно села за стол и сплела пальцы в замок перед собой.
– Я уже отправила вам цифры,– начала я, чтобы исключить молчание, с некоторых пор в его присутствии ставшим неловким.– На следующую неделю планирую встречи с…
– Майя, вы меня прощаете?– мягко прервал Алексашин.
От такого вопроса я смутилась открыто: «С какой стати ему мое прощение? Это же глупость какая-то…»
– Да это ерунда, правда!– спешно выговорила я, не понимая, что должна сказать: мы не друзья, и звучит это как-то лично.
– И все же… Вы мне глубоко симпатичны. Я бы не хотел, чтобы вы затаили обиду…
«Йоперные котята, вот это поворот!»
– Конечно, забыли, что вы!– со смешком отмахнулась я, но внутри сжалось все до коликов, а в горле стал ком. И, чтобы уйти от щекотливой темы, я тут же с убедительным интересом спросила:– Как вы слетали в Грецию?
– Совсем не отдыхал. Это был больше рабочий визит… А вернулся – и сюрприз: на машину свалилось дерево.
