меня слышно, викарий?
Чары немедленно разрушились. Все равно как Лоуренс Оливье вставил бы: «Раз раз! Проверка… один… два… три» посреди «Быть или не быть».
– Блестяще! – воскликнул викарий.
Что больше всего удивило меня в речи Руперта, так это то, что я знала, о чем он говорит. Благодаря почти неощутимым паузам в конце каждой строки и своеобразным жестам длинными белыми пальцами, с помощью которых он демонстрировал оттенки значений, я поняла слова. Каждое из них.
Как будто их всосало в мои поры осмосом, они захлестнули меня, и я поняла эти горькие слова старика, обращенные к юной любви.
Я взглянула на Ниаллу. Она поднесла руку к горлу.
В последовавшем гулком деревянном молчании викарий стоял как столб, будто высеченный из черно-белого мрамора.
Я стала свидетельницей того, что поняли не все присутствующие.
– Браво! Браво!
Сложенные руки викария внезапно разразились серией резонирующих громовых аплодисментов.
– Браво! Сонет сто тридцать восьмой, если я не ошибаюсь. И, если я могу высказать свое скромное мнение, вероятно, никто еще не читал его так прекрасно.
Руперт явно возгордился.
Снаружи солнце скрылось за облаком. Золотой луч вмиг погас, и мы снова стали четырьмя обыкновенными людьми в полутемном грязном помещении.
– Великолепно, – заметил Руперт. – Этот зал великолепно подойдет.
Хромая, он пересек сцену и начал неуклюже спускаться по узким ступенькам, опираясь о стену раскрытой ладонью.
– Осторожно! – сказала Ниалла, быстро идя к нему.
– Уйди! – отрезал он с выражением крайней свирепости. – Я справлюсь.
Она резко остановилась на полпути – как будто он ударил ее по лицу.
– Ниалла думает, что я ее ребенок. – Он рассмеялся, пытаясь представить дело как шутку.
По убийственному взгляду Ниаллы я поняла, что она ничего подобного не думает.
3
– Что ж, – жизнерадостно объявил викарий, потирая руки, будто ничего не произошло. – Решено. С чего начнем? – Он с энтузиазмом смотрел то на одного, то на другую.
– С разгрузки фургона, полагаю, – сказал Руперт. – Полагаю, мы можем оставить здесь вещи до представления?
– О, конечно… конечно, – согласился викарий. – Приходской холл безопасен, как дом. Может, даже безопаснее.
– Потом надо, чтобы кто-то осмотрел фургон… и нам требуется место, где можно остановиться на пару дней.
– Предоставьте это мне, – заявил викарий. – Уверен, я все улажу. Теперь давайте засучим рукава и приступим. Пойдем, Флавия, дорогая. Уверен, мы сможем найти что-нибудь достойное твоих особых талантов.
Что-нибудь достойное моих особых талантов? Почему-то я усомнилась – разве что речь идет о преступном отравлении, являющемся моим главным развлечением.
Тем не менее, не в настроении возвращаться домой в Букшоу прямо сейчас, я
