только соединить, но руки у меня, как назло, не двигаются, тяжёлые, свинцовые, и я с ужасом кричу Льву Ивановичу:
– «Невмоготу» пишется вместе! Чур! Вместе!..
Я проснулся и обрадовался, что это происходило во сне. Мама поправила на мне одеяло и поцеловала в лоб.
– Спи, спи… Правильно: «невмоготу» пишется вместе. – Она вздохнула: – Если бы ты наяву был таким же грамотным, как во сне…
Я снова уснул, и мне больше ничего до утра не приснилось.
Перед уходом на работу мама, как всегда, сдёрнула с меня одеяло. Я хотел сразу встать, повыжимать гантели и взяться за правила, но солнце пригревало так, как будто стёкла наших окон были увеличительными. Вставать уже не хотелось… И вот замелькали передо мной отрывки из древнеисторического сна.
Я бы проспал ещё часа два, если бы меня не разбудил страшный свист. Я вмиг спрыгнул с кровати, открыл окно и выглянул во двор. «Победа» жильца из пятнадцатой квартиры, всегда стоявшая под моим окном, с затихающим шипом оседала на одну сторону. От неё с хорошо надутым футбольным мячом в руках бежал за угол Витька. Я сразу догадался, в чём дело: Витька, конечно же, вывернул золотник из ниппеля, подсоединил к нему сосок мяча и надул его воздухом из шины. Витька вечно что-нибудь изобретал.
Я уселся поудобней на подоконник, предчувствуя очередной скандал. Пенсионеры и домашние хозяйки, позёвывая, вышли на балконы. Дошкольники Вовка и Вика бегали вокруг «Победы» с недоеденными бутербродами. Наконец с портфелем под мышкой появился её владелец. Заметив спущенную шину, он взглянул на часы и схватился за голову. При этом его портфель упал на тротуар.
– Ты? – спросил он, схватив за ухо Вовку.
– Ой! Я завтракал, а она сама зашипела! – заявил Вовка.
Из подъезда тут же выбежала его мама.
– Это ваш ребёнок или мой? Это ваше ухо или ребёнка? – стала выяснять она.
– Но я же опаздываю… – оправдывался владелец. – И это не в первый раз…
С балконов и из окон вмешались в спор жильцы. Они требовали приструнить «болтающихся без дела школьников». Дом загудел. Владелец поднял портфель и посмотрел на меня:
– Ты видел?
– Нет. А если и видел, то не скажу. Я не ябеда! – сказал я громко и гордо.
Вовкина мама взяла Вовку за ухо и повела домой. Вид у неё был такой, как будто она имеет на это полное право.
Владелец взглянул на часы, вздохнул, плюнул на шину и пешком пошёл на работу.
Я всё сидел на солнышке, зажмурив глаза и обхватив руками коленки, и слышал щёлканье верёвки и шуршание плоских камешков по асфальту: это девчонки прыгали и играли в «классики»; слышал, как пенсионеры высыпали на стол из пакетика фишки домино и забивали своего ежедневного «козла»; слышал, как зазвенели подшипники по асфальту: это продавщица Нюра привезла на тележке молоко в красно-синих пакетиках.
Хорошо было вот так, не думая ни о чём, зажмурив глаза, представлять наш двор!
