других решений[44].
Справедливой представляется позиция В.А. Кабатова, полагавшего, что стороны, употребляя в своем соглашении о применимом праве термин «законодательство», а не «право», скорее всего, не имеют в виду исключение положений международного договора, а делают это либо по небрежности, либо по неосведомленности[45].
В тех случаях, когда по соглашению сторон или решению суда признавалось применимым российское право (т. е. использовалось более широкое понятие, чем «законодательство»), арбитражный суд, исходя из того, что нормы Венской конвенции являются частью российской правовой системы, применял их, а нормы российского гражданского законодательства – лишь субсидиарно (основываясь на п. 2 ст. 7 Конвенции)[46].
Бельгийский профессор Х. ван Хутте, касаясь возникающей в подобных случаях проблемы, пишет, что выбор национального права не может считаться автоматически подразумевающим применимость Венской конвенции, поскольку она является частью этой правовой системы. Намерение сторон необходимо выводить из обстоятельств дела. Эта позиция была выражена в ряде решений, принятых судом МТП[47].
Ссылка в контракте на национальное право третьей страны может быть истолкована как их желание вывести свои отношения из подчинения Венской конвенции, которые при отсутствии такого условия находились бы в сфере ее регулирования. Некоторыми авторами было высказано мнение, что в тех случаях, когда стороны, чьи коммерческие предприятия находятся в государствах – участниках Конвенции, избирают право государства – не участника Конвенции, должно применяться именно избранное сторонами национальное право, а Конвенция – лишь в субсидиарном порядке для восполнения пробелов в национальном праве[48].
С этой точкой зрения можно согласиться, поскольку выбор сторонами в качестве применимого к их отношениям права третьей страны можно истолковать как их желание вывести свои отношения из подчинения Венской конвенции, которые при отсутствии такого условия находились бы в сфере ее регулирования.
Следует в связи с этим затронуть еще один аспект: означает ли включение в контракт отсылки к праву третьей страны намерение сторон исключить применение Венской конвенции к их отношениям, если в силу законодательства этой (третьей) страны международные правовые соглашения, участницей которых она является (в данном случае Венская конвенция), входят в систему ее права. Примером может служить, в частности, включение в контракт, заключенный организациями, являющимися по статусу юридическими лицами третьих стран, условия об избрании в качестве применимого к их отношениям права России, имея в виду, что согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. В таких ситуациях необходимо выявление и тщательное исследование действительных
См.: Дело № 121/2015 // Практика МКАС при ТПП РФ: 2004–2016. М., 2017. С. 1354.
См.: Кабатов В.А. Применение Венской конвенции 1980 г. в качестве права государства – ее участника // Венская конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г.: к 10-летию ее применения Россией / сост. М.Г. Розенберг. С. 32.
См. дела № 115/2003, 97/2004, 167/2003,186/2003 // Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2004 г. / сост. М.Г. Розенберг. М., 2005.
В контрактах, заключенных спорящими по этим делам сторонами, применимым было избрано право одной из стран, подписавших Венскую конвенцию (Франция, Швейцария). Исходя из согласованного сторонами условия, арбитражный суд признавал подлежащим применению в первую очередь внутреннее право указанной страны (дела МТП № 8204, 8482, 7754,8453). См.: Х. ван Хутте. Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров в арбитражной практике МТП // Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров. Практика применения в России и за рубежом / под ред. А.С. Комарова. С. 24.
См.: Международное частное право: учебник / под ред. Л.П. Ануфриевой, К.А. Бекяшева, Г.К. Дмитриевой. 2-е изд. М., 2004. С. 400.
