Профессор, чем очень озадачил своего приятеля. – Ясно сказано, что первым прибежал Сыроежкин, а не Гусев.
А Неделин продолжал:
– Как же ты так сумел?
– Не знаю, – ответил Электроник.
Ребята зашумели.
– Он ещё не читал, – громко сказал кто-то. – Пустите его!
Электроник подошёл к газете и за несколько секунд, будто просматривая, прочитал все заметки.
– Всё правильно, – спокойно заметил он. – Только в этом уравнении ошибка – нужен плюс, а не минус.
– Верно, – сказал Неделин. – Молодец! Математически мыслишь. – Спартак исправил авторучкой ошибку, похлопал героя по плечу и отошёл.
Звонок разогнал читателей по классам.
Электроник уже сидел на второй парте за могучей спиной Гусева, глядя прямо перед собой. Рядом с ним ёрзал Профессор, мучительно размышляя о том, как ему извиниться за историю с телескопом. Он пробовал заговорить с соседом, но тот словно воды в рот набрал.
Учительница рисования, войдя в класс, сказала, что сегодня занятие на улице. Захлопали крышки парт, зазвенели голоса. Шумная стайка вырвалась из школы, пересекла Липовую аллею. А дальше – бегом до обрыва к реке.
Сколько раз были они здесь и всё-таки остановились притихшие, удивлённо глазевшие. Среди зелёной пены кустов стекает вниз длинная и блестящая, словно ледник, стеклянная коробка. На её дне – три яркие полосы: красная, жёлтая, синяя. А по дорожкам катятся разноцветные горошины – это мчатся по искусственному цветному снегу лыжники. Мчатся с вышины с огромной скоростью, тормозя внизу, где коробка раздувается, как мыльный пузырь. А ещё дальше, за деревьями, – река и лёгкая арка моста, где тоже всё в движении: теплоходы, катера, автомобили, троллейбусы. А за рекой и за мостом весь город теряется в светлой дымке.
И они сидят и рисуют всё, что видят. Иные – размашисто, уверенно, подчиняя карандашу перспективу, иные – неровно, несмело, хватаясь за резинку, но все вместе – внимательные, мыслящие.
– Сейчас делаете только набросок, – говорит учительница. – Раскрасите дома. Тот, кто хочет стать космонавтом, инженером, лётчиком, исследователем, должен иметь хорошую зрительную память на цвета.
Учительница ходит за спинами, заглядывает в альбомы, вполголоса даёт ребятам советы. Вот она остановилась около Сыроежкина. Долго смотрела через его плечо, потом спросила:
– Что это такое, Серёжа?
Электроник протянул ей альбом и хриплым голосом ответил:
– Это движения лыжников.
В альбоме Сыроежкина – не контуры города, а колонки формул. Под ними – корявые буквы текста.
– Не понимаю, – пожала плечами учительница и прочитала вслух: – «Настоящий трактат, не претендуя на исчерпывающую полноту исследования поставленных проблем, тем не менее не может не оказаться полезным для лиц, производящих исследования в данной области».
Художники
