style="font-size:15px;"> Так умертви же меня без остатка,
не нужно ждать,
ибо каждая жила в теле моем
подвластна тебе
и подобна сиянию смерти
в своем безупречном обличье
Тебе это будет несложно, я обещаю,
взгляни на меня, заговори, дай надежду,
и заструится гремучая кровь для тебя,
дабы ты, зверь изумрудный и алчущий,
выпил ее и забыл обо мне навсегда
Никогда прежде Фаина не писала стихи, но этот показался ей превосходным, ведь в нем уместилось абсолютно все, что она думала, ощущала и предчувствовала в отношении Яна.
Глава 11, в которой Фаина распускает руки
«Задать вопрос – это словно столкнуть камень с горы: вы сидите себе спокойненько на ее вершине, а камень катится вниз, увлекает за собой другие камни; <…> Нет, сэр, у меня твердое правило: чем подозрительнее выглядит дело, тем меньше я задаю вопросов».
Роберт Льюис Стивенсон – «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»
Свет действительно отключили, но гораздо позже, чем обещали.
К тому моменту Фаина успела десять раз позабыть о предупреждении. Ее мысли занимали совсем другие вещи, а именно – те странности, что стали одна за другой происходить в последнее время. Совпадение или нет, но все они косвенно связаны с Яном. Этот сукин сын стал осью для множества параллельно вращающихся шестеренок. Вынь его – и все рассыплется.
Иногда становилось невыносимо думать о ребусах, которые тебе не по силам решить, и в такие моменты Фаина заставляла себя забыть о пропавших из кармана монетах, о быстро зажившем пальце и уколах в темноте, о глюке турникета, о крови из носа и, наконец, о девушке, которая признала в Яне мертвеца…
Несомненно, Ян был стержнем происходящего. Либо же одно его существование заставляло фантазию и паранойю бушевать в агонии. В любом случае у Фаины накопилось к нему множество вопросов. Хаотично перемещаясь в голове, они сводили с ума. И больше всего расстраивало то, что она была единственным свидетелем – никто не мог бы подтвердить ее слова. Пожалуй, это тоже неспроста. Над нею будто издеваются.
Фаина не знала, что ей думать, какую версию событий принять. Интуиция подсказывала: с этим парнем что-то не так, это ведь очевидно, подожди еще немного, и ты в этом убедишься. Ошметки здравого смысла из последних сил убеждали: прекрати страдать ерундой, ты все придумываешь, не руби с плеча, вот увидишь, все это – череда совпадений и твое больное воображение. Подожди, не торопись, ты убедишься, что рано подняла панику.
И Фаина выжидала. В ее положении стало бы непростительной ошибкой кому-то доверить свои подозрения. Необходимо всего лишь выждать момент, когда произойдет нечто, отчего либо она окончательно съедет с катушек, либо с нею съедет кто-то еще.
Ей не хватало терпения, недоставало нервов. В постоянном ожидании, что вот-вот Ян выбросит что-нибудь еще, и это будет сводить ее с ума, Фаина почти отчаялась. Хотелось пойти к Гене или к Денису, или даже к Даше, черт с ними, и все выложить, все подчистую. Пусть ее посчитают больной, хотя бы совесть она облегчит.
Однако
