я увидела знакомого. И по счастью, не своего инструктора, нет. Это был тренер нашей футбольной команды. Со всеми этими переживаниями я успела подзабыть о своей довольно успешной карьере капитана. А вот карьера обо мне не забыла.
Эрик, энергичный, всегда бодрый и жизнерадостный вервольф, тренировал нас и обещал сделать чемпионами Академии. Пока мы постоянно проигрывали только одной команде, но в ней сплошь старшекурсницы, поднаторевшие в ведении боя за мячи.
– Летаника, дорогая, – расцвел Эрик, как папоротник в купальскую ночь, стоило мне поймать его взгляд, – я за тобой!
– Что такое? – я слегка насторожилась. – У нас тренировка, а я не знала? Вот прямо так, посреди учебного дня?
– Нет пока, – он рассмеялся. У него это выходило как-то хищно из-за клыков. Но все равно обаятельно. – Идем к ректору.
– Полнолуние мне в шляпу! Я что-то натворила опять?
– Если верить слухам, то да, – хихикнул Эрик, – но зовут нас не поэтому. Ты в курсе, что господин Романиэль страстный поклонник спорта?
– Ну, что-то краем уха, – с сомнением сказала я, вспомнив Ясины восторги по поводу гольфа.
– При эльфах только про уши с краями не говори, – предупредил тренер, – так вот, он собирает сегодня спортивных лидеров, хочет встретиться, обсудить перспективы предстоящего сезона и назначить соревнования.
Надо же, как резво взялся! Кажется, кто-то намеревается задержаться у нас надолго.
ГЛАВА 6. Случайный компромат
В кабинете ректора до сегодняшнего дня я была два раза. Первый – когда меня вызывали, чтобы отчитать за прокол с тыквами. А еще через месяц Терн Невообразимый, как мы его называли, пожелал видеть меня лично, чтобы выразить одобрение в связи с победой во всекоролевской студенческой олимпиаде, посвященной гаданию на Таро. Так-то я не только в дурака на них играть умею. Обошла с огромным отрывом даже пятикурсников. Вот что бывает, когда человеку в детстве не дают пользоваться гаджетами.
Помещение просторное, выдержанное в общем стиле Академии. Напоминает будуар Снежной Королевы. Суровый Терн тут смотрелся странновато, хотя и все равно великолепно. А вот утонченному Натаниэлю Романиэлю эта обстановка подходила просто идеально.
Нас, всего человек (и нелюдей) двадцать усадили за длинный стол, где руководитель проводит обычно свои совещания. Столешница из чистого горного кварца, в гранях которого преломляются солнечные лучи была создана для продуктивных бесед и принятия судьбоносных решений.
Удивительный, светлейший, благороднейший Натаниэль восседал во главе круглого стола и я почувствовала себя Ланселотом.
Исполняющий обязанности ректора начал говорить, и я растаяла. Надо признаться, я увлекающаяся. Да что там, влюбчивая! И мне нравится всё красивое, я уже говорила. Поэтому довольно скоро я начала разделять увлечение моей соседки по комнате.
Он
