акций, как было при отце, а только пятьдесят один процент. Можно представить ситуацию, что они попадут в одни руки, и тогда прощай, контрольный пакет фирмы «Стройинвест». Отец в гробу перевернется.
– Понимаю, Сашка, понимаю… Переговорю в ближайшее время с парочкой человек, вдруг помогут по старой дружбе. Неплохо было бы привлечь государственный капитал в строительство. Хотя сейчас времена тяжкие, бюджетных ассигнований очень тяжело добиться.
– Да, конечно.
– Но у меня есть знакомые, приближенные к государственной кормушке, попробую их подключить, – продолжил меж тем Никита Алексеевич.
– Спасибо, дядь Никит, не знаю даже, как вас благодарить.
– Пока не за что благодарить, но ты не горюй раньше времени, чем смогу, помогу. Давай лучше выпьем.
Разлил водку по стаканам.
– Ну давай, чтобы ситуация разрешилась… И впредь не гони коней, нельзя браться за все одновременно.
Будет ли это «впредь», вот в чем вопрос. Мы стукнулись стаканами. Холодная водка сначала приятно остудила гортань, а потом градусы, содержащиеся в ней, начали действовать, горяча внутренности. Захотелось напиться вдрызг. Я так давно этого не делал.
– Еще по одной, Никита Алексеевич?!
Опять потянулся разливать водку.
– Нет, Саш, мне хватит, – друг отца поспешно прикрыл стакан рукой, – уже старый я стал для попоек, да и Мария Дмитриевна дома, небось, волнуется. Пойду я. Если что получится, позвоню…
– Да-да, я понимаю, передавайте привет тете Маше и Миле. Давно их не видел. Как там Мила, счастлива с новым мужем?
Никита Алексеевич лишь махнул рукой.
– Да ну ее, дура Милка, что бросила тебя. До сих пор ей простить не могу, и на кого променяла?! Актеришка какой-то… Пху!
– Дядь Никит, сердцу не прикажешь. Да и не любовь между нами, видно, была… Так, детско-юношеская привязанность, а потом привычка жить вместе.
– Эх, а мы с твоим отцом так радовались, когда вы сошлись, мечтали, что породнимся и внуки общие будут. Да не судьба, видимо…
Мой собеседник нахмурил свои седые брови и замолчал.
– Не судьба… – глухим эхом повторил я за бывшим тестем.
Впрочем, все уже давно отболело и прошло… Милу же я до сих пор люблю, да и всегда, наверное, буду любить, но теперь чисто братской любовью. Такое бывает, если желание прошло, а какая-то близость между людьми осталась. Только одного ей, а главное, себе, не могу простить – аборт, который Мила сделала предположительно от меня… Хотя в тот момент наша совместная жизнь уже подходила к концу, и мы, с разрешения друг друга, погуливали на стороне. Миле надоело играть в семью. Это тоже случается, первую любовь трудно сохранить на всю жизнь. И, наверное, такое решение было правильным тогда, зачем ребенку родители, у которых остыли чувства друг к другу. Фигня все это, Сашка, пустые оправдания нашего эгоизма. Мила хотела веселиться, повидать мир, влюбляться. Мне в тот момент также не до детей было, я жаждал свершений и побед в бизнесе.
