настолько грубо. И что в глазах напротив появится слезливый блеск.
– Прости, – снова выпалила она, прежде чем поспешить к двери. – Этого больше не повторится.
Да чтоб ее! Он все-таки озверел. Своим появлением Марина накалила его нервы. Расчесала все раны. Взрыла давние воспоминания. А еще напомнила, какие же на вкус настоящие чувства. То, что он испытывал к Лизе на это совершенно не похоже. Словно какой-то суррогат. И это тоже злило, когда обесценивало те отношения, на которые понадеялся. Ведь было так комфортно, так спокойно, пока в его личном мирке не случился очередной апокалипсис.
***
Она и не думала, что у чувства вины может быть несколько граней. Но сегодня ощутила его по-новому. И это тоже было больно. Кажется, еще никогда до этого Марк не срывался при ней на крик. Он до сих пор так зол, что становилось ясно – ни о каком прощении нет и речи. А ведь глупо, ведь поняла это в тот момент, когда увидела его глаза… там, в палате реанимации, когда едва пришел в себя после всех операций. Уже тогда он все знал.
– Зачем? – тихо произнесли его пересохшие губы.
В тот миг казалось, что она умирает. Этот осуждающий взгляд. Эти ноты разочарования и боли. Словно предала… хотя, почему словно? Она предала, и не только их двоих. Она убийца, палач. Та, которая решила за всех, что смерть и расставание – это правильно.
И что теперь? Все последствия бьют прямо наотмашь. Руками мужа, словами Марка, собственными мыслями раскаяния. Теперь в ее жизни нет места ни личному счастью, ни танцам, ни радости. Она в бегах, как предательница, которую саму предали. Наказанная и непрощенная. Если бы не сын – никаких бы сил не нашлось, чтобы пережить все это. И теперь оставалось только одно – исправлять свои нынешние ошибки. Но вот беда – мужчина, к которому она обратилась за помощью, почти в ярости. И пусть имел на это право, а все сильнее рядом с ним становилось невыносимо. Погорячилась. Не подумала, когда решила прийти именно к нему, пусть даже больше и не к кому.
Обратно к дому всю дорогу снова молча. Зато есть время подумать. А заодно и смириться с тем, что дальше свою проблему лучше решать как-то самостоятельно.
– Знаешь, Марк, я, наверное, не буду больше тебя обременять, – сказала, как только зашли в дом и сын ушел в комнату. – Сейчас соберу вещи и мы уйдем.
А он посмотрел так, будто разозлился еще сильнее. Даже прищурился. И подошел ближе, нарушая личное пространство и так некстати обдавая своим исключительным запахом с древесными, пряными нотками. Так пахнет настоящий мужчина.
– Серьезно? И куда пойдешь?
– Попрошу сестру снять для нас номер в отеле. Олег вряд ли найдет.
– Ему и не нужно искать, достаточно дождаться дня суда.
Не выдержав его внимательный взгляд, Марина опустила глаза. И ведь понимала, что Марк прав. Их встреча с Олегом неизбежна, как и его давление. Будет одна – не отобьется. Ей жизненно важна его поддержка – его.
– Тогда, можно хотя бы попросить тебя поехать со мной на суд?
– Нет, – резко и слишком быстро ответил он.
Она
