Наши кафедры находятся на разных этажах, но я буду рядом.
Повезло, что Итан совсем не знает Амелию. Ее затворничество в монастыре мне даже на руку.
«А ты времени не теряешь!» – фыркнул уже знакомый голос.
Я встрепенулась и едва не ударилась головой о потолок кареты.
«Где ты была?» – мысленно прошипела я.
Не так-то просто сохранять доброжелательное выражение лица, когда хочется взять эту невидимую дамочку за шкирку!
«О, я ненадолго отлучилась. Тут столько всего интересного вокруг! Но ты хорошо держишься!»
Наверное, мое лицо приобрело зверское выражение, потому что Итан спросил:
– Ты в порядке?
– Да-да, – отозвалась я. – Пожалуй, я немного посплю.
Обескураженный жених хотел что-то спросить, но я зажмурилась и откинулась на спинку. Нельзя снова упустить мою собеседницу!
«Кто ты такая? Это ты перенесла меня сюда?»
«Не кричи, я прекрасно тебя слышу, – недовольно буркнула она. – И нет, это не я. Без меня не обошлось, конечно, но моей вины в этом нет – в своем мире ты умерла».
Что? Сердце пропустило удар. Я умерла? Незнакомка скорбно молчала, а на меня обрушился поток воспоминаний. Встреча с арендодателем… Мама с трудом разбудила меня, и я торопилась. В спешке порвала колготки, но переодеваться не стала – надела юбку подлиннее и выскочила из дома. Далеко не ушла – пришлось вернуться за сумкой, в которой остались все бумаги и кошелек. Автобус я заметила еще издалека: он остановился и уже открыл двери, выпуская людей из салона. Мой последний шанс успеть на встречу вовремя! Я бросилась вперед, крепко прижимая сумку к груди. Дурацкая юбка стесняла движения, и, отвлекшись, я не заметила выезжавшую со двора машину. Да и водитель мчал вовсе не на разрешенной скорости, забыв о том, что должен уступить дорогу пешеходу.
Я вздрогнула, окончательно вспомнив все произошедшее. Ладони вспотели, а в животе образовалась пустота. Словно наяву в уши ввинчивался визг тормозов, а в носу поселился запах жженых шин. Страшнее всего выглядели алые капли на сером асфальте. Я помню скрутившую тело боль, помню, как у меня не получилось делать вздох. Ирония судьбы: треклятую сумку, за которой я возвращалась домой, я так и не выпустила из рук.
Я действительно умерла. Горло сдавило обручем, а по щекам потекли слезы. А как же моя семья? Представилась моя хохотушка-мама, ехидная сестренка и посмеивающийся над нами отец. Их образ растаял в воздухе, а я обмякла на сидении.
«Тише-тише, – я почувствовала прикосновение к волосам, будто кто-то погладил меня по голове. – Это тяжело, я понимаю тебя.
Я утерла лицо от слез и бросила взгляд на спящего Итана. Кажется, он здорово вымотался, раз уснул почти сразу же, как мы замолчали.
– А ты кто такая? – спросила я, забыв о том, что надо говорить мысленно. – Местное божество или призрак?
Послышался грустный смешок.
«Все гораздо проще. Я и есть настоящая
