концов, эта мальчишеская прихоть – усладить свое эго иногда приносила свои достаточно интересные результаты. Но не сегодня.
Во-первых, сказывалась усталость, события последней недели дались непросто. А во-вторых, что имело первостепенное значение, тема разговора была действительно неприятна Сергею. Увидев, насколько изменилась атмосфера, он заведомо осудил товарища, чего не позволял себе никогда.
Дело было в следующем. Благополучие семейства Драгуновых всегда, как полагал Сергей, являлось преимущественно заслугой Юленьки. Правда, в этом вопросе имелась небольшая оговорка. Все, что происходило в подвальном помещении, ложилось на плечи Сан Саныча. Юленька позволяла ему эти забавы, зная его неспокойную работу и четко понимала, что мужу нужна отдушина. На самом деле выбор был предельно прост, по принципу «выбора из двух зол»: пусть лучше дома, чем неизвестно где.
Поэтому, когда Сергей увидел апгрейд упомянутого «злачного» места, он понял, что на «скромную» зарплату начальника полиции, сделать такое не под силу. Здесь ощущался финансовый приток со стороны. Особенно его удивили эксклюзивные (коллекционные) предметы интерьера, чего не наблюдалось в самом жилище этой во всем показательной семьи.
Сергей попытался в последний раз разрядить обстановку, дав понять, что все понимает, и что товарищ не обязан перед ним отчитываться.
– Саныч, ну ты мажор! А я-то думал, когда же это все твое рептильное естество проявится, а оно вон оно как вышло. С другой стороны, кто я такой, чтобы осуждать. Но, давай, все же не будем об этом.
– Сереж, ты можешь замолчать? Не так ты меня понял, я о другом хотел. Думаешь, я не знаю, что ты за фрукт и способен сложить дважды два? Но и открыться я тебе обязан, чтобы предупредить: не совершать тех же ошибок. Ты же, как брат мне, Серег. Душу излить хотел, ну и малость понравоучительствовать, конечно.
Дроздову стало немного стыдно, что он сначала осудил товарища, а затем не захотел его слушать, не дав возможности объясниться. Ошибки совершают все, но не каждый в состоянии их признать. А он, поддавшись врожденному стадному чувству, готов клеймить почем зря за одно только осознание проступка. Поэтому, дальше он просто молча слушал.
– Сереж, наша работа сама порой подталкивает нас на необдуманные решения, а иногда нас вынуждают обстоятельства, которые играют на наших слабостях и, по сути, выбора у тебя не остается. Знаю, ты возразишь. Но подожди немного и, возможно, посмотришь на это с другой стороны.
Сейчас у тебя уже есть Катя, а потом пойдут дети и все, брат, ты пропал. И это все скотская наша служба, власть, система. Что тут скажешь – селяви.
Понимаешь, какое дело, все это не просто. Это как продать душу, а потом назад не повернуть. Однажды, поступив не по-совести, ты уже в этой игре и ситуация будет прогрессировать, подкидывая тебе очередные искушения. Затем ты уже перестаешь ставить себя перед выбором и плывешь в этом водовороте, выбраться из которого, не разбившись о скалы, не получится. Однако, шанс есть всегда, но каждому ли хватит духа?
В
