мы и сами были не задиристые, по чужим огородам не лазили, к местным девкам не приставали, своих хватало. (Несмотря на то что институт горный по большей части мужской, но на слетах девчонок была масса). Играло свою роль и то, что местные уже знали историю клуба и его направленность. И мусор мы за собой весь убирали, и на дрова валили только сухостой, и сухой закон (очень строгий) был на слетах, еще до горбачевского всенародного. И на слетах, в отличие от горбачевского, он соблюдался от и до.
Разве что уже в девяностых, когда многие ребята стали приезжать на слет на дорогих мерсах и тойотах, случился небольшой инцидент. Сидим чудным тихим весенним вечерком у костра, поем хором в тысячный раз Визбора «А все кончается, кончается…» Вдруг страшный характерный скрежет-грохот, режущий сердца всем автолюбителям. Пьяный местный придурок решил погонять с девчонками по пустым лесным дорогам. Ну и въехал в Папушин ленд-крузер. А говорила ему утром Таня: «Не паркуйся рядом с дорогой!» Но Илья уже погасил зажигание, уже выпил пятьдесят и сказал, что пьяный за руль не сядет. Тот придурок попытался убежать темным лесом, но наши следопыты его быстро поймали. Дима Старостин порывался его немедленно и саморучно линчевать. Еле оттащили. Слава богу, Паша Красовский собирался уезжать рано утром, поэтому вообще не пил. Он съездил за гаишниками, те приехали, похохотали над такой аварией, местного увезли, и на этом инцидент был исчерпан. Но с тех пор Папуша всегда заезжал подальше от дороги в лес и парковался за самой толстой сосной.
Хотя был один вооруженный конфликт, который мог закончиться весьма плачевно. Но не в Кременках, а по соседству. В начале девяностых однажды мы решили изменить место проведения слета. Тогда у многих были беременные жены, у других – маленькие дети. Не хотелось, чтобы ночевали они в палатках на сырой земле. Решили ночевать в пансионате неподалеку, на берегу Оки. А днем съездить в Кременки, к памятнику и поиграть в футбол. Детей уложили спать, сидим поздним вечером в пансионате на улице за большим столом, празднуем. И докопался до нас какой-то пьяный крепышок в спортивном костюме, каких тогда полно было на каждом шагу, такой начинающий рэкетир. Паша Красовский, командир отряда факультета физтех, посоветовал крепышу валить куда подальше, слово за слово – крепыш встал, покачиваясь, в боксерскую стойку. Паша тоже встал. Все наши сидели спокойно – все знали, что Паша бывший каратист, я сам видел, как однажды на лестнице в общаге Паша ударом ноги в голову положил старшекурсника, который стоял на три ступеньки выше… Паша встал. И опустил стул, на котором сидел, на голову крепыша. Крепыш лег. Хорошо, что стул был хлипкий – сломался после первого удара. Паша наклонился к лежащему без чувств крепышу: «Ты, что, идиотина, думал – я с тобой на кулачках буду драться?! Руки об тебя марать…» Вечер был испорчен, все разошлись по домикам спать. Не успели раздеться – дикий визг. Выскочили. Тот придурок очухался, взял
