нет, – торопливо ответил гость, – это я спросил, она только ответила… из вежливости, и сразу ушла.
Михей палкой пошевелил ветки в костре.
– Рада моя племянница. Я вроде как присматриваю за ней. Мать ее умерла при родах. Прямо под кибиткой. Ее отец, мой младший брат, ушел на заработки и не вернулся, может, сгинул где, мы не знаем. Думаю, хотел бы вернуться, вернулся бы, – Михей нахмурился, вздохнул и, помолчав, продолжил. – Вот никак замуж не выйдет. Семнадцать лет уже, а все в девках ходит.
– Разве ж это много? – улыбнулся Яков, – семнадцать лет?
– У нас девочки уходят к жениху с тринадцати лет, иногда даже раньше. Сколько к ней уже молодых парней переходило, все не то, да не этак. Сладу с ней нет. Такая придиристая, никто ей не хорош! А я дурак потакаю. Жалко ее, растет без матери и отца. Да и кровь родная. Не чужая она нам, – проговорил цыган.
«Надо же, прям как я, когда думал себе невесту найти», – подумал Яков, улыбнулся и прикрыл рот рукой, чтобы никто не заметил.
Михей поднял голову и кинул взгляд на самую дальнюю кибитку.
Гость украдкой посмотрел в ту же сторону и увидел, что занавесь там колыхнулась.
– Вот ужянгле2 – подсматривает! – хмыкнул седовласый и быстро пронзил гостя взглядом. Нахмурившись, он спросил, повысив голос:
– Уж не из-за нее ли ты к нам пожаловал? А, гаджо3?
Яков растерялся. Спаниель тихо зарычал на пожилого цыгана.
– Я… нет… просто шел мимо, вижу дымок, решил подойти поздороваться, – промямлил охотник.
Михей прищурился и, скривившись, повторил:
– Поздороваться, значит.
– Ну да, времена-то неспокойные, – затараторил Яков, – думаю, дай загляну, что за люди, кто такие…
Михей хмыкнул.
– Мы свободные люди, никто нам не указ, ходим по свету, когда хотим и куда хотим, на одном месте долго не задерживаемся.
Яков встал.
– Спасибо за гостеприимство, – он приложил руку к груди и слегка наклонил голову, – пора мне.
Охотник невольно метнул взгляд на дальнюю кибитку.
Михей это заметил, поднялся, опираясь на палку и жестко проговорил:
– Ты на наших девушек не засматривайся. Иди лучше своей дорогой. Пути у нас разные.
Остальные мужчины тоже повставали и враждебно уставились на Якова. Женщины перестали петь, и молча, с неприязнью смотрели на гостя.
– Прости, если обидел тебя. Я уже ухожу, – охотник подал знак собаке и торопливо зашагал прочь. Спаниель несколько раз тявкнул и помчался вслед за хозяином. Цыгане стояли и молча, недобро смотрели ему вслед.
«Как же я все испортил? В какой момент? Все шло так хорошо!» – в отчаянии размышлял Яков, пробираясь сквозь
по-цыгански – хитрая, хитрюга
по-цыгански – не цыган
