не допускают…
Родители смотрели на меня одинаково озадаченно и с каким-то уважением.
После, когда я была уже взрослая и сама приезжала в Сергиев Посад, я поняла, что Царские врата в этой церкви находятся за тем иконостасом, который мне тогда показала монахиня.
Николай закончил техникум, приехал работать в колхоз, но мира у мамы с Ниной не было. В конце концов Нина уговорила Николая переехать жить к ней в деревню. Это было далеко от Болгур, мама страшно расстраивалась, плакала, уговаривала, но они уехали.
Мы с Людкой пришли из клуба и устраивались спать на кровати, которая стояла около печи. С самого раннего детства мы с ней спали вместе. Вспоминали интересные моменты из просмотренного кино, просто хихикали. Наконец угомонились. И в это время увидели, как шар величиной с футбольный мяч, светящийся, как бенгальский огонь, летит мимо окон. Пролетев два восточных окна, он обогнул избу, пролетел три окна, выходящие на улицу, снова повернул и исчез во дворе. Мы с Людкой завизжали во все лёгкие, ужас неизвестного обуял нас и почти парализовал. Мы, не сговариваясь, вскочили и полезли к маме на печь.
– Чё там, чё вы так кричите?
– Там какой-то шар светящийся пролетел вокруг всей избы!
– Куда он делся?
– В ограду сел.
Мама обняла нас, укрыла своим одеялом:
– Не бойтесь, это огненный. Он ко мне прилетает. Он уж был один раз.
– Што за огненный, мам?
– Тоскую я по Николаю сильно, не могу успокоиться. Вот нечистик-то и повадился. Не бойтесь, схожу в церковь, исповедуюсь, свечку поставлю.
Эту ночь мы спали на печи втроём.
Год спустя мама рассказала ещё один случай:
– Сижу один раз на кухне, реву, причитаю, зову Николая. Вдруг дверь открывается, и Николай заходит. Я удивилась, говорю: «Дак как ты зашёл? Даже ворота не стукнули, и двери в сенках не стукнули, и собака у нас теперь другая, даже не залаяла». А он говорит: «Да так я тихонько зашёл». Я голову опустила, чтобы кончик платка взять да глаза вытереть. Глаза-то опустила, смотрю: а у него вместо ног копыта. Чуть не описялась на месте, а виду не подаю. Говорю: «Давай я тебе мёду принесу из чулана, чаю попьёшь с дороги». Встала, взяла вазочку, а он говорит, что не надо мёду, давай посидим, поговорим. Ну я уж не помню, как с вазочкой-то мимо него проскочила, да к Нюре Костюшихе скорей! Рассказала ей всё. Обратно вместе идём, боимся обе. Но уж никого не было.
В конце концов мама добилась своего. Она писала письма в райком партии, писала письма Николаю. Николай с семьёй переехал в Воткинск, стал часто навещать её. Талантливый ветеринар встал за станок и колхозные поля поменял на заводской цех. Стал ли он счастливее? Вскоре он, к маминой радости, развёлся с Ниной, оставил троих детей. Потом ушёл и от другой жены, потом и от третьей. Что же это было со стороны мамы? Безмерная материнская любовь или желание подчинить себе обстоятельства? И если всё-таки любовь, то хорошо, что она была направлена не на меня.
