перебирать своими тощими ножками.
Я поворачиваюсь в его сторону и успеваю показать ему средний палец, пока он не отворачивается, сжимая челюсть.
Нет, но надо же! Я же ничего ему не говорю о том, что он, пользуясь фишками своей собачьей породы, занял место капитана в команде по регби. Так что, пусть этот мистер-осуждающий-взгляд засунет свой язык в одно место!
Я передёргиваю плечами и ныряю в кусты вслед за своей подругой.
Ла-а-адно. Каюсь, меня и саму бывает накрывают угрызения совести. Но нас и называют вампирами, только потому что мы пьём кровь. Да, мы можем подолгу обходиться без неё, заменять человеческую на звериную, как и закупаться, например, первой-положительной, галлонами в банках крови. Но…
Со вкусом живой человеческой крови ничего не может сравниться.
И если с ней не злоупотреблять, создать чёткий размеренный график, то у того, кто добровольно позволил тебе себя "пить", не разовьётся никакого привыкания. Поэтому всё, что сказал Эвэрли – чушь! Хайди не привязана ко мне кровью, мы с ней очень осторожны, и дружим, потому что искренне любим друг друга. И потом, она сама мне предложила попробовать своей крови, когда узнала правду обо мне и не сбежала, сломя голову и вереща от испуга.
– Эй, Сью, – усмехнувшись, толкает меня в плечо своим Хайди. – Эвэрли вроде и не коснулся тебя, а ты выглядишь, как ушибленная.
– Идёт он к дьяволу, – ворчу я, кидая рюкзак на траву и усаживаясь на него. – Много он понимает.
Хайди хмыкает, соглашаясь со мной, и садится рядом:
– Приступим? Сегодня меня забирает отец – у него вновь проснулись родительские чувства.
– Надо же. Как по расписанию, – усмехаюсь я. – Ужин?
– Да, китайская кухня, которую я не переношу. Но откуда бы он знал?
Родители Хайди развелись, когда той было пять лет. Её отец жил себе припеваючи, сосредоточившись на новой семье, – от него залетела его же секретарша, – напрочь позабыв о старой, но вот в последние четыре месяца, мужчине что-то стукнуло в голову, и он захотел проводить больше времени со своей старшей дочерью.
Но я всё равно немного завидую ей. Пусть её отец та ещё сволочь, но он жив. Своих же родителей я даже не помнила – погибли, когда мне едва исполнился год.
– Можно пропустить сегодня, – неожиданно для себя самой предлагаю я. – Тогда ты точно не опоздаешь к отцу.
– Не глупи, Райт, – протирает она запястье левой руки обеззараживающей салфеткой. – Он обходился без меня несколько лет. Потерпит ещё пару минут. Угощайся.
Хайди протягивает ко мне руку и улыбается широко и весело. Взгляд её голубых глаз сверкает от предвкушения.
Так ли ничего не понимает Эвэрли, как я считаю?
Представьте, что вы поранились, не знаю, например, резанули палец о край острой бумаги. Боль острая и мерзкая, да? Но она тут же исчезает, оставляя после себя прохладное наслаждение. Именно так работает вампирская слюна. Мы вонзаем в кожу клыки, ранка тут же начинает затягивается,
