оказался тяжелее, чем она ожидала, что-то подозрительно сдвинулось внутри и с металлическим стуком ударилось о борт.
– А вдруг там пиратские сокровища?!
Заразно находиться в игровой. Поневоле становишься любопытным ребенком.
Юля присмотрела кресло, где ей было бы удобно поковыряться в корабельном нутре, но, на ее беду, она не заметила, что наступила на мачту, которая тащилась на тонкой веревке. Это привело к окончательной катастрофе.
Вставая с пола и потирая ушибленный локоть, Юля с сожалением посмотрела на обломки некогда красивого парусника.
– Конец тебе, кораблик, – прошептала Юлька. Он стал таким плоским, что теперь легко мог поместиться под шкаф, стоило лишь подпихнуть его ногой.
И никаких сокровищ в его брюхе не оказалось. Лишь небольшая книжица в кожаном переплете с металлическими углами. От удара она распахнулась, явив исписанные крупным почерком страницы.
– Дневник? Да ну? Точно! Посмотрим-посмотрим!
Юля, забыв о пике для сушилки, ждущем в кадушке мокром белье и о том, что читать чужие дневники нехорошо, забралась в пыльное кресло с ногами и открыла первую страницу.
«Стихи о героях», – прочла она и вздохнула. Корявые вирши заняли чуть ли не половину дневника. Видимо, их автором был тот самый мальчишка, чью одежду донашивала Юля.
«Мой папа герой,
Он за меня горой!
Когда я буду большой,
Тоже буду герой!»
Остальное в том же духе.
– Мда… – Юля уже хотела было сунуть дневник туда же, где нашел свою последнюю гавань кораблик, но наткнулась на интересное сообщение.
«Опыты по разрыву пространства».
– Ага. Вот сейчас мне откроются все тайны.
Но глупый мальчишка никого не собирался просвещать. Сухая констатация фактов.
«Тренировался на простынях.
Изрубил их игрушечным мечом.
Был порот».
– Я бы за стихи уже выпорола, – позлорадствовала Юля и перевернула страницу.
«Играл с дочкой кухарки в разбойников и леди.
Чувствовал себя взрослым, когда Кирста позволила поцеловать ее.
Ощутил напряжение внизу живота.
Был взволнован.
Побежал посмотреть в зеркало.
Там все опухло.
Испугался.
От страха, что так все и останется, захотелось помочиться.
Не нашел ничего лучшего, чем справить нужду в горшок с какими-то цветами.
Опухоль тут же прошла.
Успокоился.
Но чуть позже, когда (цитирую) «выращенные с таким трудом цветы болотного ягодника» завяли, был порот.
Теперь боюсь думать о дочке кухарки. Вдруг опять все начнется?»
– Боже! Какой дурак! – Юля прижала пальцы ко рту.
