вопль протеста, как в дверь опять позвонили.
Милочка сделала предупредительный знак и выплыла в прихожую. Я насупилась еще больше и исподлобья бросала взгляды на дверной проем. Но тот, кого через минуту я там увидела, не был ни одним из моих знакомых мужчин: на пороге кухни стоял милиционер и сурово поглядывал из-под козырька форменной фуражки.
– Добрый день, – козырнул он наконец. – Кто тут хозяйка?
– Я, – недоуменно тараща глаза, выдавила я из себя. – А в чем, собственно, дело?
Окинув меня оценивающим взглядом, милиционер смущенно крякнул:
– Будьте добры – оденьтесь, я попрошу вас быть понятой.
– Кем, кем?! – пытаясь понять, что его так смутило. Опустив глаза, я обнаружила, что кусок материи, заботливо накинутый подругой, прикрывает теперь лишь часть моей груди. – Какой понятой? Что случилось?
– В соседней квартире произошло убийство, – скороговоркой пробормотал милиционер, отводя глаза. – Нам необходим еще один понятой. Будьте добры.
– Хорошо, хорошо, – согласно закивала я. – А кто еще будет?
– Один из жильцов с первого этажа. – Милиционер пошел к выходу со словами: – Так мы ждем вас.
Второпях натянув на себя что-то, я выскочила на лестничную площадку и едва не свалила с ног Александра, томящегося у раскрытой двери Валькиной квартиры.
– Что случилось?
– Убийство, – тихо прошептал он.
– А кого убили-то? – перевела я дыхание.
– Хозяйку, кажется, – Александр кивнул на распахнутую дверь. – Вы должны были ее знать – это Валентина. Яркая такая женщина.
Если бы потолок в этот момент обрушился на меня, то потрясение было бы меньшим. Во все глаза уставившись на Александра, я молча открывала и закрывала рот, не в состоянии выдавить из себя ни слова.
– Валерия, вы так взволнованы! – заботливо наклонился ко мне сосед. – Может, вам не ходить туда?
– Нет, – ответила я, обретая наконец способность говорить. – Я пойду!..
Валентина лежала, уткнувшись головой в окровавленную подушку. Простыни под ней были сбиты в кучу и насквозь пропитаны кровью.
Закрыв рот рукой, я еле сдержалась, чтобы не заорать.
За столом сидел молодой человек и что-то сосредоточенно писал. Еще двое, в штатском, тщательно осматривали комнату, потихоньку о чем-то переговариваясь.
– Будем Палыча ждать? – спросил один из них.
Сидящий на минуту оторвался от своего занятия, вопросительно поднял бровь и после недолгих раздумий заключил:
– Поверхностный осмотр можно, конечно, произвести…
– А внутрь никто и не собирался… – недовольно буркнул говоривший и осторожно перевернул труп молодой женщины.
Тут я не выдержала и громко ахнула… И было от чего!
Вся грудь Валентины была в ожогах, а лицо изуродовано до неузнаваемости. От былой красоты не осталось и следа.
