будешь осторожен, то не раньше положенного тебе судьбой и здоровьем времени.
– Никакого выбора, никакого…
Малик молчал, правой рукой потирая подбородок.
– Вам самому-то не страшно? – спросил его Олег. – Посмотрите на нас, два офисных планктона, кого мы сможем защитить? Не боитесь оставлять вашего Пишущего на нас?
– Он уже не мой, а ваш, – ответил Малик, доставая из кармана гаджет.
Малик уткнулся в телефон, Олег тем временем продолжал:
– Господи, да кто вы вообще такой! Кто вам разрешил приходить к людям и отбирать их жизни! По-вашему, я обречен?! – Малик делал вид, что не обращает на него внимание. – Надеетесь, что вот так сдамся, сломаюсь от безнадёжности положения?! Мне охота вас убить! – он тяжело дышал, галстук нестерпимо давил на взмокший воротник рубашки. Не в силах больше находиться в железной душной ловушке, он вышел из машины.
Наташа стояла в метрах пяти, спиной к автомобилю, опёршись на фонарный столб. Олег подошёл к ней, ему было так горько и обидно, а она была единственным человеком, который хоть как-то мог его понять.
– Ты как? – спросил он.
Она посмотрела на него и отвернулась, он успел заметить её воспаленные красные глаза. Олег стоял рядом с ней, не зная, что сказать, наконец, произнёс:
– Ну… мы как-нибудь справимся с этим, – получилось не очень уверенно.
– С чем, – холодно ответила она, – с той хернёй, что мою жизнь перевернули с ног на голову, что я до сих пор жива не за, а вопреки, с тем, что моя безопасность зависит от коллеги, который меня терпеть не может.
Олег опешил, он не ожидал ничего подобного от Наташи, которая в своей речи никогда не использовала что-либо тяжелее слова «блин», он искренне полагал, что она вообще не способна на грубость, во всяком случае, прилюдно. Кроме того, Олег никак не был готов к подобному роду откровенности. Да, они недолюбливали друг друга, каждый по своим причинам, и оба это знали, но их вечный конфликт был всегда немым и пассивным, как и положено в современном обществе галстуков, визиток и шариковых ручек Parker.
Он абсолютно не был готов общаться на том новом уровне, который вдруг она ему предложила, и воспринимать Наташу иначе, чем всегда, а именно, как подобного себе живого человека.
Не поверив такому резкому изменению, он попытался снова:
– Мне тоже очень тяжело, и я понимаю, что несу огромную ответственность…
– Олег! – перебила она его. – Хватит! Хватит благородного лицемерия, мне и так тошно!
Он не выдержал:
– А что ты хочешь услышать, что я, очуметь, как рад, ближайшие пять столетий провести с человеком, из-за которого всё время хотел менять работу?!
– Я ничего не хочу, также как, наверно, и ты, только ещё этого не понял! – и она отвернулась от него.
Олег сжал кулаки, резко развернулся и пошагал обратно к машине. Сев на своё место, он громко хлопнул дверью. В тишине было слышно, как громко и прерывисто он дышит.
Олег смотрел
