покойным Канунниковым. Что из этого вышло, я опишу ниже.
В предвоенные годы Ольга Георгиевна познакомилась с нейрохирургом А.А.Арендтом, потомком лейб-медика Арендта, который находился у постели умирающего А.С.Пушкина. Благодаря этой дружбе, Ольга Георгиевна приобрела новых знакомых, а среди них – бывшего князя Владимира Николаевича Долгорукого, семье которого до революции принадлежали многочисленные дворцы в Москве и имения по всей России. Он был ранен и контужен на фронтах первой Мировой войны и поэтому хромал и плохо слышал. В страшном 1935 году его арестовали, но по прошествии трех лет лагерей выпустили в связи с неизлечимым остеомиелитом раненой ноги, запретив жить ближе 100 километров от Москвы.
Дочь Ольги Георгиевны описывает Владимира Николаевича как прирожденного аристократа, «подтянутого, ухоженного, сдержанного и мягкого в манерах, в меру ироничного и очень остроумного, способного очаровать любое общество… В жизни Долгорукого важную роль играли женщины, которые увлекались им». Увлеклась им и Ольга Георгиевна. Князь тоже влюбился в молодую и умную женщину. Вскоре Долгорукий, несмотря на прохладное отношение к нему Татьяны Александровны, на правах гражданского мужа Ольги Георгиевны вошел в семью Павленко. Он постоянно жил инкогнито у него на даче в маленьком доме, зарабатывая деньги рассказами для детей под псевдонимом «Владимиров» и переводами с французского.
У Ольги Георгиевны стала налаживаться семейная жизнь, но в это время началась Отечественная война 1941-45 гг и, как я уже писал выше, семья Павленко эвакуировалась в Ташкент. Владимир Николаевич уехал вместе с ними. Но уже по дороге у него начали случаться нервные срывы. В Ташкенте, благодаря помощи Павленко, он устроился на работу в секретариат союза композиторов, но проработал там недолго и вскоре неожиданно уехал в Москву. Там он стал бывать в квартире Павленко, встречаясь с Магеллановым и каждый раз принося с собой бутылку водки, которую они распивали вместе. Но основную часть времени он проводил на пустующей даче Павленко, где по его словам, ему очень хорошо работалось. Однако, когда Ольга Георгиевна вернулась из эвакуации домой, она нашла своего любовника совсем другим человеком – циничным, невыносимым. С композитором, проживая на его даче, он держался вызывающе нагло. Судя по всему, в жизни Владимира Николаевича появилась другая женщина. Вскоре он исчез с горизонта Ольги Георгиевны. Все говорят, что его снова арестовали по доносу о нарушении закона о проживании не ближе ста километров от столицы. Он явился очередной жертвой проклятия, покойной супруги Канунникова. Из тюрьмы он больше не вышел. Он запомнился соседям-дачникам черноволосым стройным мужчиной среднего роста, хромающим на одну ногу, с громким голосом плохо слышавшего человека, в неизменном белом костюме и с толстой полированной тростью в руках. Все дети иначе, как «князь», его не называли.
Освобожденный в 1936 году П.Ф.Карпов приехал в Москву,
