style="font-size:15px;"> – Странно, что с такими соседями ты еще сама с катушек не уехала, – сказал он, доставая смартфон.
– Я просто всего месяц тут живу, но уже того… на грани…
– Не удивительно. Иди в свою квартиру, сейчас вызову кого-то из ребят и зайду к тебе.
Я еще раз бросила взгляд на тело деда. Меня не пугал вид умерших людей. Нет, не так. Меня не пугала смерть пожилых людей. Просто потому что это закономерно. Поэтому я спокойно ушла в квартиру. Про Спиногрыза все как-то забыли, а он продолжал лежать у меня на коврике, печально уложив дворняжью голову на свои лапы.
Я протяжно вздохнула. А вот это уже интересно. И где, простите, теперь будет проживать этот товарищ? Надеюсь, сын Юрия Аркадьевича согласится взвалить на свои плечи такую ношу, как Спиногрыз.
То ли он не понимал, что случилось, то ли просто был таким же бездушным, как я, но поведения в стиле Хатико в нем замечено не было. Сожрал все мясо, что предназначалось мне на ужин, и почти засыпал.
Я не стала звонить родителям, потому что в любой момент вернется капитан с дурацкой фамилией, и я не хочу сегодня ничего объяснять маме с папой. Завтра позвоню, когда здесь не будет полиции, собаки и тела деда. Поэтому просто написала в WhatsApp, что наберу завтра, так как устала и хочу спать.
Затем прошла на кухню и принялась исследовать внутренности холодильника. ЧП случается и заканчивается, а есть хочется очень. Были обнаружены последние десять неаппетитно помятых пельменей в морозилке, видимо, подтаяли в день покупки. Несколько яиц и картошка. Н-да. А мог бы быть плов… или просто жареное мясо.
Я стала чистить картошку, ругая собаку, которая могла б и в другой квартире поживиться, а не лишать меня ужина.
В дверь постучали.
– Можно? – услышала я голос капитана. От неожиданности подпрыгнула, чуть не отрезала себе палец, блин.
– Да, конечно! – крикнула я.
Он что-то поворчал, повошкался и материализовался на кухне.
– Ну все, сейчас подъедет участковый, составит рапорт, если у него будут вопросы – зайдет. Ты дома? Никуда не собираешься?
– В смысле? А вы… ты… вы…
– Ты, – подсказал он.
– А ты уходишь, что ли?! – причем вопрос у меня получился с нотками истерики. Мол, ты что, бросаешь меня одну с собакой и телом дедули?
– Ну… да….
И вроде страшно мне не было, а как-то… я не могла даже себе самой объяснить, то ли потому что испугалась жутко из-за открытой двери, то ли просто все вместе, но мне очень не хотелось оставаться тут одной.
– А может, нет? – спросила я жалобно, будто попрошайка.
Он устало провел ладонью по жестким коротким волосам, шапку сжимал в ладони.
– Слушай… – начал он.
– А у меня пельмени есть! – выдала я. – И яичница, и картошка жареная!
Мне показалось у него в глаза мелькнул намек на улыбку.
– Меню,
