Или желает этого? Может, в такие игры они с Дороговым-младшим играли?
– С удовольствием, – просипела девчонка и, кашлянув, исправилась: – Я с удовольствием бы поела, – и легко, как-то даже по-детски бесхитростно призналась: – Я очень голодна.
– Так чего сидишь? – недовольно рявкнул я, не желая видеть, как она прямодушно улыбается. Это шло вразрез с моим представлением о сучках и только раздражало. – Хочешь, чтобы я отнёс тебя на руках?
Она, прижимая край рубашки к бёдрам, осторожно выбралась из машины, но я успел заметить, как мелькнула в боковом разрезе задравшейся рубашки её упругая попа. Знать, что она без белья, и не утянуть девчонку обратно в машину непросто. Я тоже был голоден. Очень.
За стол я сел напротив. Не смог бы сейчас находиться слишком близко, да и Стелла кружила вокруг «жены», будто она ей племянница, не меньше.
Отрезав балык, я положил сочное мясо в рот и оценил, как Поля облизывает пальцы после салата с креветками. И едва заметила мой взгляд, спрятала руку на коленях и густо покраснела. А ведь только что жмурилась, как кошка, уплетая деликатес.
– Романова, значит? – начал я, вольготно откинувшись на спинку стула и вытянув ноги под столом. Когда носок туфли уперся в преграду, заметил, что девушка вздрогнула и подобралась. А меня накрыло жаркой волной, потому что это жеманство допекло.
Разве плохо просто потрахаться? Что ей надо? Я её расколю. И сделаю это сейчас.
– Стелла, спасибо за ужин, можешь быть свободна, – сказал я, но взгляд от Пелагеи не отвёл.
– Завтра как обычно? – уточнила женщина.
– Мы будем с «женой», – сделал акцент на последнем слове и ещё сильнее прищурился, выискивая не румяном лице девушки хоть какие-то признаки вранья, увиливания, фальши, – спать до обеда. Так что можешь приходить к двенадцати. Не раньше.
– Доброй ночи, господин Честенер, – женщина откланялась и быстро покинула кухню.
– Наелась? – вкрадчиво спросил я через несколько минут полной тишины и посмотрел на девушку исподлобья. Одна мысль, что она без белья, сводила с ума, но я ждал, что она раскроется, сама прыгнет на меня, сама будет просить сделать ей хорошо, но сучка снова сжалась и даже отвернулась.
Я резко поднялся. Без единой эмоции одним размашистым движением снёс со стола тарелки вместе со скатертью, отчего дом накрыло неистовым грохотом, и, медленно обойдя угол, встал за спиной девушки. Склонился и, опершись руками о спинку стула, с шумом вдохнул запах волос «жены». Сладкая. Несносная. Будто ароматная и вкусная ежевика, что спряталась за колючими ветками.
Поля вжала голову в плечи и судорожно всхлипнула. Эта игра уже достала!
Я рыкнул:
– Поднимайся! – Она послушалась. – Повернись лицом, – приказал, и Поля медленно, вздрагивая всем телом, снова повиновалась.
Кукла. Настоящая и бездушная.
Твою ж мать, я хотел искр, страсти, банальных скачек в постели, а здесь приморозиться можно от одного взгляда. Ну почему она
