же, ты права! Но что же мне делать?
– Сейчас я вызову такси, и мы с тобой вместе поедем к Татьяне Витальевне. В дом войду я одна, а ты подождешь в машине меня и твою маму. Придется нам всем троим найти укромный уголок, чтобы вдали от посторонних глаз обсудить сложившуюся ситуацию. Татьяна Витальевна – мудрая женщина! Она, наверняка, что-нибудь придумает!
Юрий даже не догадывался о том, насколько долгим окажется его путь в дачный поселок «Радужное». Молодому человеку предстояло еще одно трудное испытание. Нелегко пришлось и его матери. Узнав об исчезновении единственного сына, бедная женщина попала в больницу с сердечным приступом. Врачам удалось его купировать, и состояние Татьяны Витальевны стабилизировалось. Однако она была очень слаба. Переживания за сына не оставляли несчастной матери шансов на выздоровление. «Где сейчас мой мальчик? Что с ним происходит? Могу ли я ему чем-нибудь помочь? Мне остается лишь надеяться на то, что сотрудники полиции смогут найти Юрия. Он не мог исчезнуть вот так, неожиданно, никого, не предупредив о своем отъезде. Значит, с ним случилось что-то плохое! Даже страшно подумать о том, что могло произойти с моим мальчиком! До чего же не вовремя я попала в больницу!» – подумала Татьяна Витальевна сразу, как только пришла в себя.
А в это время оперативные сотрудники Никита Громов и Сергей Лазарев продолжали вести наружное наблюдение за домой Юрия Волкова. Скрытное наблюдение за этим объектом длилось почти двое суток. За это время, пропавший молодой человек самым кардинальным образом изменил свой процессуальный статус. Немногим более суток назад Юрий считался потерпевшим, теперь же он превратился в подозреваемого.
Этим утром оперативным сотрудникам поступили данные о том, что директор городского музея изобразительного искусства обратился в полицию с заявлением о краже какого-то уникального полотна. Стоимость похищенного имущества пока еще не была установлена окончательно. По мнению Михаила Юрьевича, стоимость похищенной картины не была высокой, поскольку принадлежала кисти недостаточно опытного современного художника. Однако лицо, передавшее полотно музею, вправе рассчитывать на то, что оно будет выставлено на всеобщее обозрение. «Да, вы поймите! – доказывал сотрудникам полиции директор Горемыкин, – Речь идет не столько о похищенном произведении искусства, сколько о репутации музея! Что скажут люди, передавшие картину в дар нашему музею? Они убеждены в том, что сделали городу доброе дело! Картина, конечно, требовала серьезной реставрации, но она этого заслуживает! В конце концов, по окончании восстановительной работы мы смогли бы установить автора столь интересного пейзажа!»
«Если картина не представляла собой большой ценности в стоимостном выражении, то для чего она понадобилась похитителям?! – пытался понять дежурный следователь, – Если следовать вашей логике, то получается, что картину похитил тот, кто мог довести до конца работу по её восстановлению! Вы кого-нибудь подозреваете?»
– Я, конечно, не хочу голословно кого-либо обвинять, но, думаю, что новый
