style="font-size:15px;"> – С какой стати мне умирать? – не понял юноша.
– Это пословица такая. Пока не мучайся сомнениями. Подожди, пока увидишь Веду. Затем примешь своё решение.
– Хорошо, это я могу тебе пообещать.
Чуть помедлив и подумав, Росс спросил:
– Неужели Антак был настолько мудрым, что всё понимал, всё знал и всегда принимал верные решения? А у него не было сомнений, что сделать или предпринять? Были же какие-то очень трудные положения, когда мало что понятно и не знаешь, что тебе делать?
– Такое бывает с каждым человеком.
– И что тогда делал в таких случаях Антак?
Сечень ответил, несколько оживившись:
– Однажды он со мной по такому поводу говорил!..
– И?
– Антак сказал, что в таких случаях, когда трудно уяснить положение и принять решение, нужно отказаться от каких-либо действий. Подождать, не трогая то, что имеется. Есть такой принцип: «Не повреди!», им и следует руководствоваться.
– Не повреди?!
– Ну, в смысле: не рискуй ухудшить положение. Слишком велик шанс ошибиться. Словом, семь раз отмерь и один раз отрежь, – пояснил волхв.
– Мне нужно подумать над твоими словами, – заключил юноша. – Пока они мне туманны. Подумаю, хорошо подумаю.
– Уже позднее время, а утро вечера мудренее, пора укладываться спать. Богиня, поди, нас уже заждалась, – пошутил Сечень.
Глава 7. Забывчивые осы
Когда они закончили работу, то Росс, оглядев сделанное, сказал:
– По-моему, мы уже сделали всё, что просила Богиня. Сделали на сей раз. На следующий год нужно будет продолжить. Она за это время вырастет и снова упрётся боком в склон.
– Приятно слышать, – не скрыл своей радости Сечень, – а я последние дни сам норовил спросить тебя: не пора ли заканчивать? Но не решался.
– Вечером перед сном я спрошу Богиню: всё ли мы сделали? Можно нам её оставить?
– А пока пойдём купаться и ужинать, у меня в желудке сосёт от голода.
Они стали спускаться. Впереди шёл Сечень. Наверное, он неосторожно ступил, да и усталость, несомненно сказалась, его нога подвернулась и он упал прямо на торчащие выступы скал. В самый последний момент успел выбросить правую руку, смягчить падение… Даже шедший за ним Росс услышал хрусть кости, а затем сдавленный стон товарища.
Бросился к нему, посадил прямо. Тот с мукой на лице поднял руку, которая имела неестественный изгиб, на месте которого торчала кость, разорвавшая кожу. От её вида у юноши пошли мурашки по телу.
– Всё, отработал я ею.
– Нужен врач! – воскликнул Росс и тут же умолк: какой врач, если здесь, кроме их двоих, никого нет.
– Я – врач, – глухими голосом произнёс Сечень, удерживаясь от стонов. – Только мне нужны для лечения две руки, а у меня осталась всего одна.
– Что же делать?
– Придётся тебе быть моими
